безостановочно икаю; волнами ниспадают ее седеющие волосы, а сама она простая, ласковая, какая-то домашняя, и мне хочется спрятаться в ней, такой уютной и мягкой.
Вот что я имею в виду, когда говорю, что из-за этих душевных порывов можно свихнуться. Там, за решеткой, даже в самой крупной из девчонок – Дженни Большой, ростом метр девяносто в носках и с фигурой вроде снегоочистительной машины – проявлялись некая нежность, мягкость, и это притягивало.
Вот такая же и Книжная дама, Буки. Я кладу голову ей на грудь, жалко, что она не моя мама, не тетя, не сестра, не бабушка и не одна из тех, уже покойных или умерших для меня людей, которые меня любили. Книжная дама знает, что я совершила преступление, но она все равно здесь, гладит и утешает меня в общественном месте, где ее знают, и ей неважно, кто это видит.
– Дыши, Вайолет, – говорит Буки.
Вокруг гудит город, в который направлялись мы с Троем, пока вселенная не сказала, что не тут-то было. Сейчас никто не обращает на нас внимания, просто милая женщина гладит по спине расстроенную чем-то девушку.
– Не знаю, что нашло на несчастного, на этого чокнутого типа, – говорит она, – но к тебе это не имеет ни малейшего отношения.
– Никакой он не чокнутый.
– Но звуки, которые он издавал!
Кошка снова на подоконнике, сидит там и смотрит на нас. Ее зовут Борис, но я дала бы ей другое имя, самое банальное, какое бывает, Пушок там или Соня, ну что-нибудь обычное.
– Давай вернемся внутрь, – предлагает Буки. – Анкету заполнить дело недолгое.
– Нет, – отвечаю я, – мне туда нельзя.
Борис нужен хозяин лучше, чем я. Не тот, кто убил учительницу.
– Дыши, дыши. Вот так.
Мне все же удается взять себя в руки и вместе с Буки доковылять до «дома», где она, поддерживая под локоть, ведет меня вверх по лестнице, как будто это я пожилая дама, а она – юная глупая девчонка, а не наоборот. Руки у меня трясутся так, что ключ не вставляется в замок.
– Давай помогу, – предлагает Буки.
Мы входим в квартиру.
Она быстро обжаривает квелые овощи, которые находит в холодильнике. Варит рис и заправляет его из какой-то бутылки, которую Вики оставила в дверце холодильника.
– Спасибо, Буки, – говорю я.
– Называй меня Харриет, милая. Мы же теперь на Воле.
Она убирает со стола, ополаскивает тарелки и складывает их в посудомойку, я представления не имею, как с этой машиной обращаться, и Харриет терпеливо объясняет.
– Тебе нужны книги, – оглядев комнату, говорит она.
Ни ковров, ни занавесок, ни постеров или репродукций, ни книг, и последнее хуже всего.
– У меня не получилось их забрать оттуда, – говорю я. – Как раз собиралась в книжном купить «Антологию Спун-Ривер», чтобы дочитать.
– Они не воскресают из мертвых, если вдруг ты надеялась.
– Не
