А все остальное – пустяки.
Вокруг висели портреты Василия с проходящей наискосок черной лентой. В начале стола сидела его мать в черном платке. Обстановка была траурная. Это были поминки – девятый день после того, как Василий наблюдал свои собственные похороны.
Все началось двенадцать дней назад. Василий встал рано утром и пошел по делам. Накануне у него был неприятный разговор с родными. Они обсуждали судьбу их общего семейного бюджета, и мнения немного разошлись. Обычно Василий соглашался с большинством. Семья у него была немаленькая: три сестры и мать. А в этот раз он оказался белой вороной. На этом фоне и возник небольшой конфликт.
Так вот, Василий ушел с утра. Вернулся днем, часа в четыре. В коридоре его встретила заплаканная мать и навзрыд ревущие, убивающиеся горем сестры.
– Что случилось? – с порога спросил Василий, предчувствуя, что произошла, какая-то трагедия.
– Васенька, – еле слышно, сквозь слезы и сдерживая плач, произнесла мама.
– Что? Что случилось? – снова спросил Василий, желая понять, что заставило его мать и сестер так рыдать.
– Васенька умер, час назад, – снова с трудом произнесла мать.
– Какой Васенька? – продолжил расспрос Василий, никак не ожидая предстоящего ответа и, более того, не веря в реальность услышанного.
– Сыночек мой, Васенька, – пояснила мама не в силах больше сдерживать плач.
Василий не понял ответа и не понял вообще ничего. Что за бредовая история творится тут, на его глазах? Или же у него есть какой-то двоюродный брат Вася, о котором он никогда не знал? Или какой-нибудь неизвестный ему родной брат?
– Мама, какой твой сын? Я – твой сын, Василий! – взволнованно воскликнул он.
– Я знаю, кто ты, – продолжая плакать, ответила мать.
– Ну, а умер-то кто тогда?
– Сын, Васенька, – прежним тоном подтвердила мама.
– Так я же тут, с тобой разговариваю…
– Ну, хватит, Вася, вечно ты перегибаешь с шутками! Хватит, – заключила мама и ушла в другую комнату, продолжая плакать и собирая какие-то вещи. Василий тут же обратился к сестрам:
– Кто умер-то?!
– Брат наш, – ответили сестры и продолжили реветь.
Василий усмехнулся. У него возникло сильное желание лечь и полежать. Полежать и подумать о происходящем. Он зашел к себе в комнату и лег на кровать. «Ага, я понял, – стал мыслить Вася, – это розыгрыш. Дурной, жестокий и несмешной розыгрыш. Однако моя семья, не настолько талантлива, чтобы так артистично и естественно сыграть истерику и плач взахлеб».
А эта фраза мамы: «Ну, хватит, Вася, вечно ты перегибаешь с шутками!» – как психологически тонко выверено, если это игра! Она всю жизнь начинает фразу одинаково, а заканчивает по-разному: «Ну, хватит, Вася, вечно ты перегибаешь с фантазией!» – когда я рассказывал что-то неординарное, но действительно со мной происходящее. Или: «Вечно ты перегибаешь
