думаете, это меня остановит? – спросил он. – Борус, вы случайно, не в курсе, сколько времени занимает удочерение? Не думаю, что очень много. К началу нового учебного цикла успею.
Директор оторопел.
– Вы хотите? – промямлил он.
Но Зимин уже перестал им интересоваться.
– Всего доброго Борус, – бросил он. – Идём Герда, нам предстоит много волокиты.
Больше всего девочку тогда поразило, что он даже не поинтересовался её мнением. Вряд ли у неё был реальный выбор. После смерти отца, она сделалась никому не нужной сиротой. Но всё же, мог бы спросить хотя бы для приличия.
Однако пересказывать эту сцену Тому она конечно не стало.
Ну ладно, – решила она, – раз уж он вызвался сопровождать меня, то надо выжать из него полезную информацию.
– Почему у вас так внешних не любят? – поинтересовалась она.
Том неопределённо пожал плечами.
– Да, кто как, – сообщил он. – Лично я против внешних ничего не имею.
Он немного подумал и добавил:
– А вообще-то, почему мы должны их любить. Они ведь тоже нас недолюбливают. Говорят будто мы замутняем отражённый в людях чистый исток мироздания имплантами.
Герда невольно вспомнила фанатичного проповедника на Горгоне. Она знала, что распространившаяся в последнее время в галактике единая общечеловеческая церковь была категорически против мозговых имплантов, делая ставку на псионику. Однако успехи человечества в постижении этой науки были очень ничтожны. В отличие от других рас. Среди людей было слишком мало одарённых псиоников.
– Но неужели никто из внешних не захотел сделаться космогатором? – спросила Герда.
Её настоящий отец сказал как-то: «Людей так много, что в галактике можно встретить кого угодно, от страшных грешников до святых, это лишь вопрос вероятности. Желающие найдутся для чего угодно. Поэтому никому не доверяй слишком сильно».
– Вообще-то был тут один, пару лет назад, – признал Том. – Но он только курс отучился. Хотя говорят, его специально заваливали. А потом приняли постановление, ограничивающее к обучению доступ.
Очень весело, – подумала про себя Герда. За короткое время общения с детьми космогаторов, она уже встретилась с отчуждением. Но что бы ещё и взрослые…
Том, наконец, почувствовал её беспокойство.
– Да, не волнуйся ты так, – беспечно сообщил он, – ты же теперь не внешняя, тебя удочерили.
Но Герда уже поняла, что будет не просто. И среди однокурсников и преподавателей наверняка найдётся много людей, которые её просто не примут, сразу, по крайней мере. Но при этом её беспокойство и настороженность вдруг переросли в какой-то азарт. Я заставлю всю эту компанию принять меня, – решила она, – посмотрим ещё кто кого.
Всё это время Том Баргус болтал без умолку. Он то восхищался своей династией, то рассказывал, как здорово быть космогатором,
