style="font-size:15px;"> Долгое время девочки просто гуляли среди круглых, похожих на разноцветные фломастеры зданий, между которыми был разбит парк. Потом обе присели на краюшек небольшого фонтана. Какое-то чудо-юдо лохматое, задрав к верху голову, испускало изо рта потоки воды.
Поток расходился зонтиком и ниспадал шатром обратно к земле. Изредка до подружек долетали лёгкие брызги, оседая на одежде и лицах мелкими капельками. В жаркий день это было даже приятно.
– Здесь на всей планете такая архитектура? – Полюбопытствовала Герда.
Подруга рассеянно окинула взглядом высокие дома-башни.
– Да вроде бы.
Она вдруг смутилась.
– Знаешь, я почти не путешествовал по Торусу.
– Забавно, – продолжала она, задумавшись, – мне приходилось бывать ещё на паре планет, а вот других мест родной, практически не посещала. Ну, так, ездила кой-куда со школьными экскурсиями. Странно, правда?
Герда тоже немного подумала.
– Да нет, – сказала она, наконец, – наверное, это обычное дело. Я вот на четырёх планетах с отцом жила, но только сейчас сообразила, что не знала, по настоящему ни одной. Это ведь только с точки зрения космоса любая планета – точка, для людей она целый мир.
Они надолго замолчали, думая, каждая о своём. Герде вдруг показалось странным стремиться к иным мирам, если за всю жизнь не возможно досконально изучить свой – один единственный.
Однако она тут же тряхнула головой, прогоняя подобные мысли. Как говорил её родной отец – Кортус: «Разумные совсем не обязаны быть логичными, они просто живут в своё удовольствие». Герда по-прежнему считала, что стать космогатором – здорово.
Мысли о погибшем отце навеяли грусть, и Герда невольно задумалась, почему пережила его смерть так легко. Конечно, на фоне гибели целой планеты, гибель одного человека попросту меркла, но ведь этот человек был ей самый родной по крови.
Корус заботился о ней, всегда был готов дать ценный совет, но по настоящему близки они не были. Скорее он считал заботу о дочери своим долгом, который исполнял свято, так же как контракты с правительствами планет, куда вербовался отряд наёмников. Любил ли он её по настоящему? Герда не знала. Обычно она хорошо понимала чувства других людей, но с родным отцом это почему-то не проходило.
Герда вдруг вспомнила: однажды она подслушала, как Корус Мир признался боевому товарищу, что всегда хотел сына, которому можно было бы передать свой боевой опыт. Почему же он тогда не женился повторно? Впрочем, мать девочка не помнила.
Вблизи, обогнув фонтан, пролетела стайка зелёненьких мотыльков. Они почти коснулись лица Герды. Но занятая своими мыслями девочка даже не обратила на это внимания.
– Герда, очнись! С тобой всё в порядке?! – Надежда несколько раз провела ладонью перед её глазами. – Сидишь, уставившись в одну точку!
И Герда Мир, наконец, очнулась от своих размышлений.
– Извини, – сказала
