и крутись».
– И часто она так кричит?
– Теперь почти каждую ночь. Раньше у меня было две соседки: Катя и Гульнара. Катька выпустилась неделю назад, а Гульнара ушла жить в другую комнату, как только там освободилось место.
– Ясно.
– Так что привыкай. Тебе всё равно некуда идти. В ближайшее время никто не выпустится. Вон, Вовке в мае стукнет восемнадцать, а сейчас ноябрь. Но к парням тебя стопудово не поселят.
Ну, раз мне некуда деваться, придётся как-то приспосабливаться. А уж это я умею!
– А можно мне? – я кивнула на Машеньку.
– Уверена? – с сомнением посмотрела на меня Таня.
Я встала с кровати и решительно протянула руки к младенцу. Если честно, понятия не имела, как держать ребёнка и что вообще с ним нужно делать. Зря боялась: Машенька как-то сама взялась и расположилась у меня на руках. Она уже не визжала, как поросёнок на бойне, а просто монотонно ныла.
Таня, передав мне дочку, мешком рухнула на свою кровать.
И вот я один на один с совершенно непонятным мне маленьким существом. Детских колыбельных я не знала, только смутно помнила песенку из телепередачи «Спокойной ночи, малыши», и начала тихонечко подпевать.
– Капец, ты ни в одну ноту не попадаешь, – уже в полудрёме сказала Таня, но вдруг заметила, что слышит только мой голос. – Чудеса…
Машенька, утомлённая ночным ором, уснула. Её личико преобразилось и стало ангельским. Трудно представить, что эта мирно сопящая куклёха только что терроризировала свою маму и меня истошными криками.
Когда я уложила ребёнка в детскую кроватку, Таня уже спала, раскрыв рот и пуская слюни на подушку. Бедняга. Как она ещё успевает учиться?
***
Этой ночью мне снился Костя. Дурацкий сон, где он позвал меня, а я, доверчивая идиотка, снова пошла за ним. Я вцепилась в его руку и, счастливая, что хоть кому-то нужна, летела, едва касаясь ступнями земли. Забыла все обиды и смотрела на Костю, как та самая группа горячих поклонниц. Очков ещё розовых мне не хватало для полного идиотизма картины.
Наутро я с облегчением выдохнула, что это был только сон. Ибо ни за что и никогда за этим предателем больше не пойду. Да и вообще весь мужской род в лице Кости мне противен.
В этот день я вместе с воспитательницей Ниной Алексеевной отправилась по инстанциям – восстанавливать документы.
В ЗАГСе нашли учётную запись о моём рождении и в экстренном порядке выдали свидетельство о рождении.
Уф! Без Нины Алексеевны я бы застряла в ЗАГСе. Ибо во всяких там свидетельствах, сериях, органах выдачи я – как то самое круглое отверстие в бублике.
Дальше мы забрали из старой школы моё учебное дело и отправились в новую – переводить меня.
Последнее место – паспортный стол. Оказывается, получить паспорт я должна была ещё в четырнадцать, но моей маме было не до того. И вот, за четыре месяца до моего семнадцатилетия, я получу свой первый взрослый документ.
***
