был нетрезв, принял эту бабу за жену, уволок в наш дом и трахнул – я всё равно не смогу простить его лжи.
– Ну?
Вот и всё, что я смогла выдавить из себя, когда застыла на верхней ступени крыльца, следя за тем, как ко мне направляется понурый муж. Он опустил голову и смотрел точнёхонько себе под ноги, но мне всё равно была видна та мина, которая была на его лице. И сердце моё упало в пропасть, откуда и стало биться с глухим эхом.
– Веня! Что же творится? – выдохнула я, стоило только Хлебникову оказаться рядом.
Он посмотрел на меня с мольбой, и в родном взгляде я прочла свой приговор. Муж своими руками возводил меня на эшафот, и даже палач ему не требовался, чтобы привести казнь в исполнение. Вениамин способен был справиться с этой задачей сам…
– Менты тут? – кивнул он на нутро дома.
Буркнул эти два слова, как мне показалось, недовольно. Я закрыла и открыла глаза. Слов не было.
– Я же просил их не звать!
Его голос зазвенел от негодования, и я взорвалась. Не смогла больше терпеть всё то унижение, через которое прошла и продолжала проходить стараниями мужа. Ударила его кулачками в грудь, закричала, что было сил:
– Что ты наделал?!
Словно в унисон мне, отчаянно зарыдал ребёнок. Я надеялась, что он проснулся от моего бешеного ора, а не от того, что, скажем, проголодался. Ещё не хватало нам тут вчетвером носиться в поисках смеси… или этой коровушки Алёны, которая и должна была вскормить своего сына.
Метнувшись в дом, Веня оставил меня одну. Я всхлипнула, из горла вырвалось сухое, лишённое слёз, рыдание.
Поплелась следом за мужем, не желая пропускать ничего из того, что станет происходить дальше. Ведь из последующих событий, бесед и действий соткутся судьбоносные мгновения, способные перевернуть сразу несколько жизней.
– Хлебников, – представлялся сотрудникам полиции Вениамин в тот момент, когда я вернулась обратно в дом.
Молоденький лейтенант стоял над ревущим ребёнком, крик которого заставлял моё сердце сжиматься от жалости. И от желания, чтобы этого младенца, наконец, вернули той, кто и должен вести за ним уход.
Если этот крестовый поход Алёны был направлен на то, чтобы забрать себе Веню – я готова лично отвести ей мужа. Лишь бы только оне унес отсюда несчастного Никитку, который переживал разрыв с матерью особо остро.
– Майор Киселёв, – ответил полицейский.
Он проверил у мужа документы, кивнул на ребёнка:
– Признаёте, что это ваш сын?
Вопрос он задал прямо в лоб, от чего я даже охнула. Как ни убеждала себя мысленно в том, что хочу уже услышать версию Хлебникова, оказалась совсем не готова к тому, что всё будет озвучено настолько быстро.
– Я… не знаю, – проговорил Веня.
Бросил на меня затравленный взгляд и пояснил:
– Алёна говорила, что он от меня… но…
Я нащупала рукой спинку стула, чудом подтащила его к себе, на что ушли последние
