с Ракхата.
Снова согласие.
– Помощника. Носителя языка дене[5] или мадьярского. Или эускары – баскского, так? Непринужденно владеющего латынью, английским или испанским. Мне все равно, каким языком.
– Что еще?
– Я хочу жить в одиночестве. Поставьте мне кровать под навесом рядом с мусорными баками. В гараже. Мне все равно где. Я не рвусь отсюда, Винс. Мне нужно всего лишь место, где я могу побыть один. Где нет никаких детей и младенцев.
– Что еще?
– Публикацию. Всего… всего того, что мы послали на Землю.
– Только не лингвистики, – ответил Джулиани. – Социологии, биологии, да. Но лингвистики – нет.
– Тогда какой всему смысл? – воскликнул Эмилио. – Какого тогда черта ради буду я делать эту работу?
Отец-генерал не смотрел на него. Рассматривая архипелаг Кампано, он видел лодки каморры, рыболовные конечно, патрулировавшие Неаполитанский залив, благодарный им за защиту от медиахищников, готовых пойти на любые средства ради того, чтобы с пристрастием расспросить маленького, тощего, невзрачного человечка, находившегося рядом с ним, – священника, блудника и детоубийцу, Эмилио Сандоса.
– Насколько мне известно, ты работаешь ad majorem Dei gloriam[6], — непринужденно проговорил Джулиани. – И если прибавление Господней славы больше не увлекает тебя, можешь считать, что будешь работать в уплату за кров и стол, предоставленные тебе Обществом Иисуса, вкупе с круглосуточной безопасностью, звукоанализаторами и помощью в исследованиях. Труды инженеров, создавших твои протезы, тоже обошлись нам недешево, Эмилио. Мы заплатили больше миллиона по счетам врачей и госпиталей. Таких денег у нас больше нет. С практической точки зрения Общество Иисуса является банкротом. Я старался оградить тебя от подобных тревог, но после вашего отлета положение дел изменилось к худшему.
– Так почему же ты еще не выставил меня пинком под такую дорогостоящую задницу? Я же с самого начала сказал тебе, Винс, – ничего хорошего от меня ждать не приходится…
– Ерунда, – отрезал Джулиани, на какой-то миг соприкоснувшись взглядом с Эдвардом Бером в зеркале заднего вида. – Ты представляешь собой актив, который я намереваюсь капитализировать.
– O, чудесно. И что же ты хочешь купить на меня?
– Проезд на Ракхат на коммерческом судне для четверых священников, обученных по программам Сандоса и Мендес, являющимся эксклюзивной собственностью Общества Иисуса.
Винченцо Джулиани посмотрел на Сандоса, зажмурившего глаза от яркого света.
– Ты можешь оставить нас в любое время, Эмилио. Но пока ты пребываешь с нами, живешь за наш счет, под нашей защитой…
– Общество обладает монополией на два ракхатских языка. Ты хочешь, чтобы я обучал переводчиков?
– Которых мы предоставим бизнесу, академическим или дипломатическим
Дене, или на-дене, – семейство индейских языков Северной Америки, объединяющее атабаскский, тлинкитский и эякский языки.
Во славу Господню
