протоколы в привычном их виде. Скорее похоже на краткую справку.
Имя.
Фамилия.
Сословие и гражданское состояние. Возраст. Причина смерти.
– Дай догадаюсь, она умерла? – говорю, перелистывая бумаги.
Имен всего семь. И Надежда – пятая, а Ангелина – седьмая. Между ними некая мещанка Пелагея Ивановна Самусева, двадцати четырех лет отроду.
– Именно.
– От укуса гадюки, – утверждающе произнес Бекшеев.
– Точно.
– И ты решил…
– Я решил поднять данные. Ты сам меня учил, помнишь? За предыдущие пять лет в окрестностях Змеевка отмечено семь случаев смерти от укуса гадюки. Тогда как за десять лет до того – всего один. И тогда погиб старик. А тут – посмотри. Все – молодые женщины.
Я быстро пролистала страницы.
И вправду. Надежда самая юная – ей двадцать. Самая старая – Ангелина, которой тридцать четыре.
– А еще что-то…
– Кстати, Ангелина и Пелагея погибли с разницей в несколько месяцев. И мне это тоже не нравится.
Нет, он пришел сюда с этими листочками и надеется, что Бекшеев что-то да скажет? Хотя… что-то да скажет. Что надо ехать и разбираться на месте.
– Мне нужно больше информации, но… – Бекшеев быстро пролистал бумажки. – Протоколы?
– Толковых – два. Дело Надежды, – появилась новая папка, которую Одинцов протянул. – И смерть Ксении Величкиной. Четыре года тому. За год до Надежды. Величкину нашли в лесу. На теле обнаружили следы побоев. Сперва решили, что от них девушка и умерла. Её мужа задержали. Соседи показывали, что он пил и во хмелю часто становился буен. Что бил её не единожды…
Вторая папка. Уже для меня.
Листы со справками передаю Бекшееву.
– Ангелина?
– А здесь вовсе расследования не проводилось.
– Почему?
– Как понимаю, по настоянию семьи. Даже вскрытия не делали.
А вот это уже прямое нарушение, потому что умерла молодая женщина, явных причин для смерти не имеющая. И вскрытие должно было проводиться.
Вне зависимости от того, что по этому думает семья.
– Каблуковы замяли дело.
К серой обложке прикреплен снимок. Ниже – фамилия с именем и две даты: рождения и смерти. Ксения Величкина, значит. Девушка не сказать, чтобы красива. Округлое лицо и глаза тоже круглые, а вот брови – ровными черточками. Светлые волосы закручены и прихвачены на макушке бантом. Фото явно делалось в мастерской, и потому кажется несколько искусственным. Посадка эта в полразворота, натужная улыбка.
– Побои, значит… – говорю это, разглядывая снимок. Сама не знаю, что хочу в нем найти.
– Да, – подтверждает Одинцов. – Но при более тщательном осмотре тела обнаружили следы укуса. Да и вскрытие показало, что побои не при чем…
Одинцов выдохнул и сказал:
– А
