сказано было зло.
Тихоня молча поднял чашку и прищурился. Все-таки надо будет сказать, чтобы не высовывался. И не вздумал лезть к Анатолию.
А вот приглядеться к нему… он не так уж и прост, как показалось вначале.
И ему нравится выводить людей из равновесия.
– Доброго утра, – Зима подавила зевок и, оглядевшись, добавила. – Миленько.
– Доброго, – Анатолий встал, чтобы придержать стул. Его матушка вновь была в черном. Костюм из дорогого бархата. Белая блуза. И уже знакомая брошь.
Со змеей.
– Интересное украшение, – сказал Бекшеев.
– Подарок мужа, – пальцы коснулись камеи и чуть дрогнули. – Сделали по личному заказу…
– Наверное, вы очень дорожите памятью о нем, – Зима обернулась.
– Я, пожалуй, пересяду, – поднялся Тихоня. – Здешнее общество слишком изысканно. Боюсь, что опозорюся ненароком.
И кулак поскреб.
– Звиняйте, дамы…
– Шут, – Мария Федоровна позволила себе неодобрение.
– Характер такой, – отозвалась Зима. – Но ему простительно.
– Почему?
– Что «почему»?
– Почему простительно. Что именно может извинить подобное поведение на грани откровенного хамства? – голос Марии Федоровны стал чуть более холоден. А Бекшеев подумал, что он несколько утомился уже. Отвык, видать, толковать настроение собеседника по оттенкам его голоса.
– Ну… может, то, что он мне жизнь спас? – Зима поерзала, устраиваясь на стуле. – И не единожды. И не только мне. А еще воевал…
– Когда это было? – Мария Федоровна раскрыла меню. – Сколько лет прошло.
– Полагаете, что у подвигов срок годности имеется?
– У всего, дорогая, имеется срок годности… и ничто, поверьте, ничто не может оправдать отсутствие приличных манер.
– Матушка порой чересчур строга, – вмешался Анатолий. – И привыкла к определенному обществу… ваш… телохранитель… явно выходит из низов. И не его вина, что его не воспитали должным образом.
Хорошо, что Тихоня не слышал.
Во всяком случае, Бекшеев очень надеялся, что не слышал.
– Раньше было проще, – Мария Федоровна чуть поморщилась. – Был вагон для приличной публики. И для всех остальных. А теперь… и с холопами пускают, и с животными…
– Животное осталось в купе, – холодно ответила Зима.
– Все одно… надеюсь, вы не потянете его в дом.
– Потяну, конечно, – Зима в меню глянула и сказала. – А пусть все несут. Есть хочу жутко. На самом деле Девочка не совсем животное. Она и сильнее обычной собаки, и куда разумнее. Поверьте, она никого не побеспокоит.
– Её вид… отвратителен.
К счастью, подали завтрак, избавив от необходимости поддерживать дальнейшую беседу. Хотя бы на некоторое время. Мария Федоровна заказала яйцо-пашот с топленым сливочным
