Спи спокойно, – зевнул Матвей и перевернулся на бок.
От этих слов будто камень с души свалился. Я закрыл глаза и позволил себе расслабиться. Ненадолго. Резкий стук вернул в реальность. Неспешный, но довольно отчетливый, он посеял зерна страха в моем воображении. Показалось? Нет, точно нет! Вот оно, снова: тук-тук-тук…
– Кто там?! – недовольно произнес за дверью Артур, и от осознания происходящего я покрылся мурашками.
Тук-тук-тук – ночной визитер не желал давать ответа, но и уходить не спешил – тук-тук-тук… бам-бам-бам!
– Да кто там?! – взревел мальчишка в негодовании.
– Артурчик, милый, это мама! Пусти меня скорее, я так долго сюда добиралась…
– Мама?! – срывающимся голосом воскликнул приютский.
В этот миг самые страшные мои подозрения подтвердились. Пересиливая ужас, на босых ногах я бросился в коридор, чтобы предотвратить катастрофу. Но опоздал. Дверь отворилась, обнажив пространство крыльца. Единственное, что я увидел, – дама в черных одеждах с длинной кружевной вуалью, сквозь которую просматривался мертвенно бледный лик. Она схватила Артура за руку. В следующий миг он, словно безвольное чучело, поволокся за ней вслед. Входная дверь хлопнула так, что задрожали бревенчатые стены.
Снаружи раздался крик. Высокий, визгливый, как у девчонки. Артур звал на помощь. Умолял его отпустить. Я кинулся барабанить в двери воспитательских спален. Ни слова, ни звука в ответ. Набравшись смелости, я нажал на одну из ручек и вошел. Азиза лежала в своей кровати под двойным одеялом и сладко посапывала. Казалось, ночной переполох не тревожил ее вовсе. Студентка была жива, но спала как убитая. «Ночница…» – прошептал я и от безысходности вернулся в палату. Там было тихо. Подозрительно тихо. Душераздирающие вопли за окном не помешали отдыху приютских – дремали все как один. Кроме Матвея. С дрожью наблюдая его демоническую улыбку, отражавшую лунный свет, я опустился на кровать.
– Не бойся, Артём. Ты ведь ничего не сделал. Ты хороший человек. Мама тебя не обидит.
– А Артур? – выпалил я. – Что с ним станется?!
– Сам знаешь, всем без него будет лучше, – спокойным ровным голосом отозвался Матвей.
– Он когда-нибудь вернется? – тщетно пытаясь усмирить тремор всего тела, выдавил я.
– Конечно. Они всегда возвращаются. Но иногда по частям.
Все, что случилось поутру, я припоминаю смутно. Ранний подъем, суета, милиция, заплаканные воспитательницы, дающие показания. В довершение ко всему выяснилось, что весь отряд, кроме меня и Матвея, подхватил воспаление легких. За одну ночь. Кашляя без умолку и отхаркивая кровавую мокроту в кружки, приютские лежали каждый в своей кровати. Бледные, изможденные внезапным недугом, они слабо переглядывались. В глазах их читалась тревога. А еще – вопрос. Вопрос, на который они знали ответ.
Плохие вещи иногда происходят с хорошими людьми. Но почти всегда они сами в этом невиновны. Когда же страдают злодеи, ни у кого не возникает сомнений – так и должно было случиться,
