счету известен целиком, так что неопознанных следов быть не может. А вот нечисть по факту производится Стужей, Тьмой и магическим полем, особенно в период бурь. И что-то новое появляется регулярно, никогда не знаешь заранее, увидишь ты еще когда-нибудь таких тварей, или они и вовсе одноразовые.
– Стоп, – я вгляделся в снимок внимательней.
Как-то знакомо выглядит… только такое ощущение, что видел я не следы, а саму конечность, что их оставила…
– Что? – насторожился Мстислав, даже замер с графином в руке, из которого лил воду в чайник.
– А видел я, кажется, подобных тварей. Я их «плевунами» назвал. Выглядит как… как четвероногий паук, колени вверх, брюхом по снегу чиркает. Вот, – я быстро перелистал снимки, – вот след от брюха, – между двумя цепочками отпечатков тянулся невнятный вдавленный снег. – Они плюются… вот как «Игла Стужи», но послабей. Но при мне крысюка заморозили до стекла, правда, не знаю, со скольких плевков.
– Где видел?
– В Рудном, когда бегал… ну, тогда.
– Понял, – Мстислав включил чайник. – Тогда тебе и разбираться.
– Одной группой? – напрягся я. – Нас три человека всего.
– Вас шестеро вообще-то, – Мстислав выразительно посмотрел мне в глаза. – Просто один боец у вас за стены не ходит, а еще один… где она, кстати?
– В Северореченске, по делам.
– Ну видишь как, у нее дела, а у вас дефицит личного состава. Кстати, одного ты как-то вообще упускаешь.
Это про Милу и Хмеля. Ну и про Платона, мы его с собой брать боимся, хоть он и злится от этого. Он наша единственная связь с тем миром, рисковать им… нет, ни за что.
Продолжения не последовало, то есть укреплять нас никто и никак не собирается. Ну и ладно, не очень и хотелось. Хотелось, конечно, даже очень, но людей не хватает. И мы все же резерв, то есть у всех еще и основная работа имеется.
– Выкрутимся.
Втроем придется ехать. Ну ничего, скатаемся, посмотрим. Не думаю, что там большие проблемы будут. Плевуны при использовании зажигательных патронов бьются хорошо, а поскольку твари магического происхождения, то каких-то гнездовий быть не должно. Скорей всего, уже разбежались, а может, даже и издохли. Разберемся.
Хмель
24 апреля, пятница
По мне, нелюбовь замкнутых пространств вполне понятна и объяснима, в случае если это самое «замкнутое пространство» лишь немногим превышает размеры гроба. И хоть сам я клаустрофобией отродясь не страдал, но когда лязгнул люк и послышался скрежет запоров, не сумел удержаться от нервного матерка.
Мигнул и погас свет, зашипела нагнетаемая в камеру воздушная смесь. Мышцы напряглись, ремни каталки врезались в кожу.
Спокойно!
Это всего лишь очередной осмотр. Очередной осмотр, и не более того.
Засияли кристаллы горного хрусталя, в такт их мерцанию кожу закололи
