Формулы-1.
Он не из тех, у кого развита дисциплинированность, в отличие от других гонщиков. Но его талант неоспорим. Его карьера очень быстро набирала обороты: в гонках Формулы-1 он дебютировал в двадцать лет и увез приз в том же году. Сейчас, пять лет спустя, за его плечами лишь один проигрыш в борьбе за чемпионство.
Благодаря дяде Джону я буду работать с командой Каррика. Один из их механиков внезапно уволился пару недель назад, и дядя предложил мне работу.
Если вы еще не догадались, я – автомеханик.
Еще тогда, три года назад, когда я начинала работать с бразильской командой сток-кар[4], дядя Джон сказал, что я должна работать на Формуле-1 и что, как только появится вакансия, она будет занята мной.
Он не шутил, и вот я здесь.
Работа в команде Формулы-1 не достается легко, особенно в команде Каррика. Он создает сплоченный коллектив, тесно связанный между собой, потому я прекрасно понимаю, насколько мне повезло получить место.
– Как дела у твоей мамы? – интересуется дядя Джон.
– Она в порядке… Пытается смириться с моим отъездом. Переживает. Ты ее знаешь.
– Да, – усмехнулся он. – Я знаю, как Катя может действовать на нервы.
– Дядя Джон… ты же никому из команды «Райбелл» не говорил, кем был мой отец?
– Нет. Ты просила не говорить, вот я и молчал. Я понимаю, почему ты хочешь держать это в секрете, но, честно говоря, не думаю, что в этом есть такая уж необходимость.
Но для меня она есть. Моего отца прозвали одним из величайших пилотов всех времен. Он был кем-то вроде Мессии в Формуле-1. Люди, связывавшие себя с этой индустрией, почитали его – и до сих пор чтят, – особенно здесь, в Англии. И я не хочу, чтобы кто-то подумал, что двадцатичетырехлетняя женщина-механик получила свою работу только благодаря имени своего отца. Уж лучше пускай думают, что меня наняли за мою внешность, чем так. Так что, пока я здесь, я собираюсь использовать девичью фамилию моей матери, Амаро, и никому не говорить о том, что я дочь Уильяма Вульфа.
– Я просто хочу проявить себя без того, чтобы люди ассоциировали меня с моим отцом.
– Нет необходимости, – повторяет дядя Джон.
Я одариваю его скептическим взглядом.
– Есть. Люди будут думать, что я получила работу только из-за фамилии.
– Не будут. Ты получила работу, потому что ты первоклассный механик, и ни по какой другой причине.
– Это знаешь ты, но не другие. Мне важно показать свой талант, а не быть в тени таланта отца.
– Ладно, – выдыхает он, защищаясь. – Это твое дело. Я буду держать рот на замке до тех пор, пока ты не позволишь мне его открыть.
– Спасибо тебе, – признательно улыбаюсь я. Дядя Джон знает почти всех из мира Формулы-1, так что просить его придержать язык за зубами – большое дело.
Он работает с Карриком с тех пор, когда тот начал заниматься картингом в возрасте четырнадцати лет. Вот
