еще жили в Южном Джерси, в том доме, где прошло мое детство, я жила всего в нескольких минутах езды от них, а все мы втроем – в пятнадцати минутах от дома моего отца, куда он перебрался после развода и который делил с женщиной и двумя детьми, теми самыми, которых сейчас показывают по телевизору, это их мертвых увозит на каталках спецназ, словно отряд конфискаторов.
Когда шины Майка зашуршали на въезде к дому, я усилием воли поднялась с пола и умыла лицо. Только на следующий день я обнаружила ссадины от ковра на обоих коленях, покрытые коркой и не заживавшие потом неделями, но сейчас я их не чувствовала. Я быстро зажмурилась, пытаясь замести следы того, что произошло. Ради своего брата я хотела притвориться, что все нормально, и дать ему этим возможность не чувствовать себя так же, как я сейчас, но, когда я открыла дверь и посмотрела в его глаза, налитые кровью, от меня не укрылось это – мы оба выглядели паршиво.
Я обняла Майка, и его плечи передернуло под моими ладонями.
Мы грохнулись на диван и бездумно уставились в телевизор. Нам пришлось прождать почти час, целых сорок пять минут, чтобы узнать больше подробностей. Мы еще не знали, что шестичасовые новости не принесут нам никаких ответов. Мы не знали, что поедем в местный паб поиграть в бильярд, и там в поздних новостях неправильно произнесут нашу фамилию, прежде чем произнести приговор, который мы будем отбывать годами: «В этом небольшом доме в Южном Джерси были найдены тела трех погибших – двух женщин и одного мужчины – по предварительной версии ставших жертвами убийства и самоубийства».
– О нет, – сказала я.
– Какого хера? – прошептал Майк.
Женщина моего отца и ее дочка были мертвы. Это подтвердилось официально. Два вероятных сценария отпали, но оставались еще два: наш отец или погиб, или в бегах. И если он был в бегах, то я не сомневалась в том, что стану следующей жертвой.
Часть первая
Домашнее заточение
Глава 1
Мифология
Отец выбрал меня. Не моего младшего брата Майка, этого долбаного счастливчика, а меня. Я пошла за ним в наш ржавый сарай, там мы отодрали паутину от удочек и погрузили их в машину. Рукоятки их уперлись в пол возле моих ног на пассажирском сиденье, а крючки болтались над ящиком-холодильником в багажнике.
– Выберешь музыку, да? – спросил он. Радуясь, что не придется слушать греческие песни, навечно застывшие на пленке в его кассетном магнитофоне, я крутанула ручку приемника и поймала радиостанцию с ретро, вроде как и нашим и вашим. Салон наполнил Дел Шеннон, мурлыкая I wah-wah-wah-wah-wander, и мы помахали на прощание моим матери и брату, оставили позади наш пригородный дом и помчались на поиски нечто большего.
Да, в парке Стробридж-Лейк был водоем, и в теории где-то там, в глубине озера, барахтались форели, толстоголовы и окуни, но ведь это был мой отец. Он крепко держал меня сзади за шею, и мы продирались сквозь траву
