хвостом.
В коридорном отсеке Николай столкнулся с Серегой Зайченко, гляциологом.
– Нам повезло, – сдавленно выговорил он, будто оправдываясь, – мы в скафандрах были, все четверо. Примеряли…
Воронин молча хлопнул гляциолога по плечу и пошагал дальше.
– Помочь чем? – донесся голос Зайченко.
– Поступаешь в распоряжение Ашота! Тут ремонту – до фига и больше.
– Все понятно…
Цокая магнитными подковками по исчерканной полосе на условном полу, Николай прошествовал к стыковочному узлу – с той стороны внешнего люка находился СПК – средство передвижения космонавта, простейший каркас-платформа.
Бочком зайдя в кубическую камеру кессона, Воронин закрыл люк внутренний, отворил люк внешний.
«Осторожно, вакуум!» – беззвучно рявкнула световая надпись, полыхающая на уровне глаз.
В широком круглом проеме стыло пространство.
Конца и дна не имеющая темнота, обрызганная звездами, колкими и немигающими.
Перехватываясь, Воронин втиснул себя в СПК.
Перед сиденьем торчал пульт, за спинкой пузырились шаробаллоны с топливом, высовывались чашки и рюмки дюз, а под рамой спереди были сложены мощные манипуляторы.
– На позиции? – осведомился Подолян.
– На позиции, и готов. Расстыковку давай.
– Чичас… Расстыковка!
С громким щелчком, донесшимся через каркас, СПК медленно отошел от корабля.
– Расстыковка завершена.
– Герметичность в порядке. Давление в кессоне сто процентов.
– Что толку? На корабле – пустота торричеллиева…
– Ну, да, вообще-то…
Солнце отсюда выглядело заметно меньшим, нежели видимое с Земли, но все равно смотрелось внушительно.
Ни «Голубой», ни «Красной планеты» в сиянии светила видно не было.
И звезды, звезды со всех сторон…
Яркие или потусклее. Россыпями.
«Вот тебе и неведомое, – думал Воронин, – и неизведанное!»
Кушайте полной ложкой…
Николай потряс головой.
Внутри – поганая болтушка из ярости, страха, унижения.
В таком состоянии на врага бросаться впору, а он…
А куда деваться?
Улетит корма, и все.
Двигатель – йок, и матери в деревню «похоронку» пришлют.
Не выдюжит старая…
Оглядываясь на «Энтерпрайз», командир завел своего «конька-горбунка».
Бледные конусы газа ударили из дюз, и космоскаф, как прозвали СПК досужие журналисты, двинулся вдоль корпуса.
Вот она, пробоина…
Двое пролезут.
Титановая оболочка разошлась на добрый метр, расплескалась, оголяя керамит.
Края бреши глазурованные будто…
Уроды.
Воронин повернул голову, глянул на штатовский
