смутил и без того застенчивую птичку. Да и сам засмущался и расстроился из-за своей неловкости. Не очень удобно обсуждать яичницу с курицей-несушкой. И вообще, как только люди в глаза смотрят тем, кого собираются съесть или чьих детей употребить в пищу? Надо же, не задумывался я над этим вопросом, пока не поговорил со страусом, а точнее – со страусихой!
Надо будет обязательно узнать у Дормидорфа, как отличать страуса от страусихи, а то брякнешь ещё по глупости что-нибудь лишнее по поводу женщин, а потом стыда не оберёшься, да и дерутся страусы, надо сказать, пребольно, можно и костей не собрать.
В компенсацию за моральный ущерб я отдал страусихе ещё три яблока, предусмотрительно прихваченных мной в дорогу. Затем ловко отодрал с её шеи и ног пару-тройку жирных раздувшихся пиявок, которых она с удовольствием съела. И когда мы стали совсем уже хорошими друзьями, робко предложил ей немедля отправиться в обратный путь. Именно робко, потому что уже тогда предчувствовал неладное. Во всём её поведении буквально физически ощущался какой-то подвох. Эта вредная птица, видимо, вдобавок науськанная дедом, никак не желала скакать домой, а хотела, видите ли, только лететь, веско аргументируя своё решение. Настолько веско, что сомнений не было – всё это происки ехидного деда, решившего за сегодня показать мне все прелести страусиного средства передвижения. Страусиха скороговоркой заговорила:
– Ну нету у меня столько времени, чтобы обратно пешком добираться! Яйца за меня ты, что ли, будешь помогать высиживать моему страусу?
Тут она с интересом взглянула на меня, видимо, прикидывая, как это действо будет выглядеть со стороны и подхожу ли я в принципе. Я в ответ удивлённо посмотрел на страусиху, пытаясь дать ей понять, что я и высиживание яиц – понятия совершенно не совместимые. Она же приняла мой взгляд за согласие и заявила, облегчённо вздохнув:
– Тем более надо быстрее вылетать – ты здесь, а они там!
Ну и дела! Я понял – это заговор. Ничего не поделаешь, спорить и доказывать бесполезно, всё решено за меня. А если им что-то придётся не по нраву, то ещё и яйца высиживать заставят. И попробуй откажись! Животным ведь нужно помогать, а, коли яйца пропадут по моей вине, шума-то, шума будет! Я уже молчу про вполне вероятную кровную месть четы страусов. Хочешь не хочешь, а придётся набраться смелости и осваивать полёты. Кто знает, может, в жизни мне это когда-нибудь пригодится.
Вскарабкался я на довольную страусиху, и мы поскакали по полю вприпрыжку, набирая обороты. Вдруг по бокам как будто из двух крупнокалиберных пневматических отбойных молотков одновременно кто-то саданул. Я что есть силы вжался в птичку. Судорожно вцепился всеми четырьмя конечностями в её густое оперенье. Оказалось – это просто крылья расправились, и мы, рывком оторвавшись от земли, начали набирать высоту и скорость, умело используя
