есть вода? Что-то холодное? Если первые тридцать секунд приложить лед, можно избежать серьезных ожогов.– Киара, что стоишь? Есть лед? Холодная вода?
А я пока окунаю руки в таз с жидкостью, который стоит на полу у дивана.
Служанка дергается, но Теор рявкает:
– Стоять! Я разрешал ее лечить? Откуда эти флаконы? – Он сгребает стеклянные сосуды на пол.
Половина разбивается. Воздух наполняет терпкими запахами трав, спирта и еще чего-то. Из жидкости в воздух летят искорки и исчезают.
Теор встает и пинает таз, в котором я охлаждаю кожу. Вода расплескивается по всему полу.
Да что творит-то?!
Я тут же встаю на ноги. Очень хочу от души наорать в ответ, но держусь. Один раз я уже умерла, второй не хочу. Шанс на вторую жизнь я не солью.
Теор надвигается на меня, грозя пальцем. Вся красота лица тут же уродуется злобой.
– Сама согласилась на яд, чтобы не быть сожранной. Так что? Передумала? Снова трясешься за свою жалкую шкуру? Ничтожество!
Он толкает меня на диван, и я падаю. Не больно, но неприятно.
Замираю, не зная, как поступила бы прежняя хозяйка тела. Она была паинькой или бойкой? Как бы себя не выдать.
Интересно, а полюбовно разойтись никак? Обязательно кого-то из пары заминусить?
– Разведёмся? – спрашиваю я кротко.
– Только через твой труп, – шипит Теор.
– Зачем сразу так кардинально?
– Ты не имеешь права на жизнь. Ты убила нашего ребенка!
Киара неожиданно бросается в ноги Теору:
– Госпожа не убивала! Она… Она… Она…
И смотрит на меня вопросительно, словно подталкивая к откровению. Будто они с хозяйкой тела о чем-то договорились.
Но я – не она. Что говорить не знаю, поэтому молчу.
– Что она? Говори! – требует Теор.
– Госпожа бесплодна. Она соврала вам, что ждет ребенка.
Та-а-ак, уже кое-что проясняется.
Интересно, как здесь с медициной? Сколько лет пытаются Теор и Ингрид? Знают ли, что причина бездетности может быть в мужчине?
Смотрю на лицо Теора. Нет, точно не знают. Гарантирую! Смотрит на меня как на ничтожество. Словно я перестала быть человеком, раз не могу родить.
– Ты знала об этом? – надвигается на меня.
– Н-нет… – Я вжимаюсь в спинку дивана, а сама шарю взглядом по сторонам в поисках предмета обороны.
Еще придушит прям тут! Что за темный век?
Теор замер в шаге от дивана:
– То-то я удивился, откуда у аристократа средней руки дочь с таким большим приданым. Теперь ясно. Ты бракованная.
А вот тут минуточку! Может, уважаемый, бракованный ты.
Овуляция у женщин раз в месяц. Они могли просто не попадать в даты, а тут такую драму развели.
Но в одном я согласна с Теором – наши пути расходятся. Раз теперь я в этом теле, то это мне с ним дело иметь. А таких мужчин
