тихо где-нибудь устроюсь – ноги-руки есть.– Это военная линия. Не знаю, как господин добился поездку пассажирским составом. Наверное, все Присцилла постаралась. Ее отец – военный министр.
– Присцилла?
– Так любовница вашего мужа, госпожа. И это забыли?
Мне уже жалко прошлую хозяйку тела. Настрадалась, бедняжка. Муж взял замуж по-расчету, завел любовницу, еще и детей делать не умеет и во всех грехах обвиняет.
Я посмотрела на пути. На чем тут ездят поезда? Рельсы есть, электрических проводов нет. Паровой двигатель?
К рельсам с обеих сторон плотно примыкала зелень. Огромные росянки раскрыли пасти в ожидании жертв, что сядет на язычок-приманку. Лозы подбирались к шпалам.
Я подняла отколовшийся кусок асфальта и кинула в большую росянку. Хищный цветок тут же захлопнул пасть, а потом выплюнул камень прямо в меня!
Ай!
Вот это да. Совсем не похоже на поведение нашей мухоловки. Та очень медленно закрывала пасть, удерживала насекомое липкой поверхностью чаши и усиками, переваривало сутки с помощью собственного сока, а потом раскрывала цветок, показывая миру пустую хитиновую оболочку.
А тут растение словно разумно. И очень меткое.
– А если пойдем по рельсам, куда придем? Какая следующая станция? – спрашиваю я.
– Госпожа, нас съедят. А если нет, то военные под стражу отправят. Нельзя гражданским ступать на их территорию. Это запретная зона.
Так вот оно что!
Теперь понятно, почему Теор так спокойно уехал, уверенный в моей гибели. Мы в ловушке.
– Не переживай. Я пережила перестройку, девяностые и дефолт.
– Что-то, госпожа? Вы меня пугаете? Отрава страшная была, да? – Киара смотрела на меня глазами, полными слез.
А я потерла руки. Не пропадем. Судя по тому, как волосы липнут к шее и лбу, влажность тут тропическая. Да и растения говорят сами за себя о климатической зоне. Тут теплые ночи.
Я осторожно спускаюсь по ступеням с платформы и смотрю в заросли. М-да. Ни тропинки. А что с почвой?
– Госпожа, вы куда?
– Подожди. Не двигайся.
Я осторожно выбираю место и сую пальцы в землю. Она рыхлая, но с кусками верхнего торфа. Интересно, какая тут кислотность? Что еще тут можно вырастить?
У нас росянки растут в болотистой скудной почве. Там мало питательных веществ, поэтому они получают ее, пожирая насекомых. Одной мухи маленькому цветку может хватить на месяц.
На той почве овощи не вырастить. А что здесь? Вряд ли служанка ответит мне на этот вопрос.
– Слушай, Киара, а бабушка господина здесь где-то жила. У нее был дом?
– Конечно, госпожа! Добротный особняк.
Я улыбаюсь. Кажется, у нас есть крыша над головой. Осталось до нее добраться.
– Знаешь, куда идти?
– Откуда, госпожа? Я здесь первый раз.
Ну да, конечно. Не может быть все так легко. В особняк не только нужно дойти, но и найти его в этих зарослях.
Служанка
