иначе: узкая лестница, темные переходы, враги, появляющиеся из ниоткуда и исчезающие в никуда, и твои друзья, ждущие, когда им вступить в бой. А случится это не раньше, чем падешь под ударами вражьих топоров и мечей ты сам.
Оттого сердце колотилось и кровь приливала к глазам, била барабанной дробью в мозг, заражая отчаянным бешенством, без которого в такой рубке никуда. Абаим позабыл и про наставления Хандоги, и про императора, и про свой первый бой на новом посту, как про первое испытание его отваги и верности – и хвала богам, что позабыл. На площадке ему встретились двое головорезов, вооруженных один цепом и кинжалом, другой двуручным топором. Счастье, что именно такое нелепое сочетание досталось ему, ведь противники сильно мешали друг другу. За несколько ударов располосовав обоих, обрубив сперва руку, машущую тяжелой булавой на цепи, а затем выпустив кишки второму, готовящему удар, он, прыгнув перед, оставив добивать корчащихся в луже крови и внутренностей своим товарищам. Какой-то высокорослый богатырь спускался на помощь, длинный меч скрестился с его саблями, Абаим ушел от разящего удара, рубанул по ключице, пнул, бросившись дальше – добивать некогда.
Он выскочил на стену. В проходе Арсенальной его уже поджидало человек десять, к которым подбегали и подбегали, выбираясь из катакомб, заблудившиеся няйцы, те, что уперлись в тупики и ловушки стены и теперь собирались в кулак, чтоб пройти огнем и мечом по стенам, добираясь до обители императора.
Абаим остановился, на какой-то миг растерявшись. Светловолосый коротыш отвлек его от нежданно нахлынувших мыслей, ткнул с силой пикой в панцирь, острие шибануло так, что Абаим отлетел к стене, попытался ответить. Сабля беспомощно звякнула о сталь, не добравшись до древка, слишком длинен оказался наконечник, слишком сильно давил коротыш, чтобы подняться и попытаться дорубиться до нганасана. На помощь пришли свои, двое воинов обрубили мелкому руки, однако, следующие пики с длинными, в локоть, наконечниками уже уперлись в них. Бросив саблю и растолкав товарищей, Абаим метнул нож, целя в горло одного из напирающих. Тот видел момент замаха, все видел, и увернулся, нож лишь царапнул по обнаженной шее. Тогда Абаим прыгнул на пики, прижимая их к земле. Пускай теперь ему и оставалось жить всего ничего, но его стражи, освободившись, отомстят, порубят неприятеля в крошево. Он верил, он знал, он чувствовал это. И вдруг получил тяжеленный удар арбалетным болтом в грудь, от которого замерло дыхание, а в глазах потемнело – точно пелену набросили.
Но не настолько темную, чтобы не увидеть происшедшее в следующее мгновение. А в оное… бой попросту прекратился. Противники, замахнувшиеся мечами, поднимающие копья, заряжающие самострелы, двадцать, тридцать или сколько бы их там ни находилось на крепостной стене, все разом исчезли, будто и не было их никогда. Абаим и еще четверо стражей Тайного города остались в одиночестве, отражать удары канувшего в небытие врага.
Немая
