собаки. Сел рядом и погладил её по шёрстке, потом по голове, слегка приминая чёлку, которая удивительным образом умудрялась всегда быть ровной, хотя я ни разу не видел, чтобы единорожка за ней как-то старательно ухаживала. Затем, слегка прихлопывая упругую гриву, спросил первое, что было на уме:
– Как дела?
– Никак… – отстранённо ответила она, явно погружённая в свои невесёлые мысли.
– Что будешь делать сегодня?
– Не знаю…
– Я смотрю, библиотека-то подходит к концу.
Я обратил внимание на книжную полку возле кровати. Единорожка, не особо разборчивая в книгах, читала с удивительной регулярностью всё подряд. Первой прочитанной ею книгой был сборник русских народных сказок, который я дал ей с мыслью, что это чтиво идеально для начинающих. Закончив, она поставила сборник на верхнюю полку слева и, недолго думая, начала читать следующую книгу в ряду.
Так она стреляла книгами сначала по одной раз в 3-4 дня, а затем, когда навык чтения подрос, умудрялась справляться с книгой за день. Удивительное создание. Она ставила картонный разделитель там, где брала последнюю книгу. Сейчас разделитель был на финишной прямой, на нижнем ряду от правой стенки его отделяло всего две книжки: подаренный мне ещё в школе первый том какой-то подростковой фантастики и толстенькая и довольно богатая карманная книжка про оригами.
– Угу, – ответила единорожка, даже не взглянув на полку, и вздохнула. – Заканчивается…
– Ты не хочешь завершить этот долгий путь? – сказал я и почувствовал волну странных чувств от двусмысленности этой фразы.
– Хочу. Но потом… Надо ведь после прочтения их рассортировать, – вяло заговорила она о своих наполеоновских планах. – А это время… Так стало лень… Хотя…
Она перевернулась на спину и взглянула в потолок. Мне показалось, что в её глазах мелькнула искорка.
– Я хотела написать свои мысли по поводу всех этих книг. У меня их появилось довольно много. Люди так по-разному пишут рассказы… Но у всех есть что-то общее…
Только мне показалось, что огонь в душе Твайлайт разжёгся, как единорожка снова обмякла и легла на бок, вздохнув. Вид угасания даже хуже вида угасшего…
– Расскажи мне, – ответил я.
Она посмотрела на меня с ленивым сомнением. Я продолжил:
– Мне интересно. Я… немножко увлекаюсь написанием книг, можно сказать. Я бы послушал твои мысли.
Твайлайт немного оживилась и ловко приняла сидячую позу. Каким интересным двигательным привычкам приходится обучаться пони из-за анатомии. Я залип, наблюдая за продуманными, словно бы человеческими движениями в совершенно не человеческом теле. Женственность единорожки, которая проявлялась в мелочах и ощущалась интуитивно, придавала им особую, необычно приятную грацию.
Твайлайт прочистила горло, выведя меня из состояния остолбенелого созерцания, и начала.
– Ну… в общем, я заметила, что у каждого рассказа
