я здесь один. Бог его знает, сейчас возьмет, всё в карман себе положит, а потом полицию или кто тут у них вызовет. И поди докажи, что это было мое. Да и кому поверят? Чистому и опрятному гражданину или мне – голодранцу без документов, штаны в заплатках. Но с другой стороны думаю, у этого хоть точно деньги есть. Не зря же он тут стоит.
В общем, была не была, я подошел и достал из кармана свои клад и развязав шнурок, выложил на прилавок, золотые часы на цепочке и два кольца.
Продавец, увидев содержимое, присвистнул, потом уставился на меня.
– Это моя оплата за услуги, – пояснил я ему, – Не краденное.
На кольца он взглянул быстро, они его не заинтересовали. А вот часы он разглядывал долго. Проверил завод, установил правильное время. Померил цепочку по длине. Несколько раз открыл и закрыл крышку. Подносил к уху, слушая, как они тикают.
– Сколько вы хотите за часы?
А я не знаю. Какие тут деньги в ходу? Что сколько стоит?
– А сколько вы дадите? – спрашиваю.
Он ухмыльнулся и говорит:
– Одна лира, это сто курушей. Или как говорят ваши – сто пиастр.
Я понятия не имел, много это здесь или мало. Но вспомнил, как учила меня торговать моя тетка, жена дяди Гриши. Когда она работала в лавке, я бывало помогал ей. Она говорила так: «Чтоб с ценой не ошибиться, спроси человека, сколько он даст, потом прибавь столько же. Если человек брать откажется, скинь четверть от того что ты накинул. Но не больше».
Поэтому я сделал насколько можно серьезное лицо и говорю:
– Одна, это мало совсем. Вещь то хорошая. За две отдам.
Продавец, положив часы на мешочек, скривил губы:
– Нет. Две много. Не возьму.
– Ну, хорошо, – говорю, – Давайте тогда одну лиру, семьдесят пять пиастр и кусок мыла.
Я указал на витрину, где лежало видимо несколько его сортов.
– Лира и шестьдесят пиастр. Больше я не дам.
– По рукам, – согласился я.
Он сунул руку под фартук и достал оттуда горсть монет. Положил их на прилавок, вслух отсчитал мне из них одну лиру и шестьдесят пиастр. Потом наклонившись под прилавок, достал оттуда небольшой кусочек мыла.
С видом знатока я сложил монеты в мешочек вместе с кольцами и положил в карман. Взял мыло и, в очередной раз, сказав спасибо, вышел из лавки.
Ну что думаю, к полудню я уже закрыл все дела, которые себе наметил. Еще и барахолку не пришлось искать. Стоять там. Неизвестно продал бы, что или нет. А так, вот считай, тарелка борща в хорошем ресторане стоила тогда десять, двенадцать, пиастр. Так что получается, я часы променял, на шестнадцать тарелок борща. Маловато конечно. Но были места, где можно было поесть и за шесть монет. Да еще и мыло у меня было! Настроение немного повысилось.
Выйдя из лавки на улицу, я осмотрелся. Навстречу мне по тротуару шла пара. Мужчина военный в форме, в до блеска начищенных сапогах, вел под руку милую девушку.
