style="font-size:15px;"> От этой новости, я в пал в ступор. Все слова в моей голове перепутались:
– Что значит мы? – затараторил я. – Я никуда не собирался уходить. Зачем вам я? Только ремонт… Я же все сделал… Оплаты не требую… Только отпустите….
Капитан сначала смотрел на меня, молча. Потом он повернулся и достал из рукава шинели, лежащей у стены, бутылку самогона. Налил половину стакана, стоявшего на столе, и подвинул ко мне:
– Пейте!
Я махнул предложенное одним глотком, как воду и продолжил:
– Дайте шлюпку. Если нет шлюпки, давайте подойдем поближе к берегу, я спрыгну и доплыву сам. Дайте только круг, на всякий случай.
Паника тогда охватила меня жуткая. Потому что все знали, что эти корабли не вернутся назад и останутся в Турции. И никто их оттуда не отпустит! Дураков нет!
Видя мой мандраж, капитан налил мне еще половину стакана, посмотрел на меня и спокойно сказал:
– Михаил, я сожалею, что так вышло. Понимаю, что у вас здесь остаются родственники. Но я не могу вас отпустить. Вы единственный на этих двух посудинах, кто хоть что-то понимает в механике. Если на «Херсонесе» во время нашего пути что-то сломается, починить это будет некому. Поймите, в ваших руках множество жизней. Все эти люди там, на палубе, – он подвинул ко мне бумаги по столу, – Почти тысяча на «Херсонесе» и двести пятьдесят один здесь на «Живом».
Пока я слушал его, самогон начала действовать и дрожь почти прошла.
– Я все показал и рассказал Семену. Он все знает и спокойно вас доведет, – уже не стуча зубами, очень жалобно простонал я.
– Семену? – расхохотался капитан, – Вы что, хотите доверить наши жизни человеку, который отстрелил себе два пальца на правой руке, при том, что он правша?
Он по-дружески хлопнул меня по плечу и, успокоившись, безразлично продолжил:
– Не переживайте вы так Михаил. Константинополь не Америка. Захотите, вернетесь.
– На что я вернусь то? У меня денег нет? Меня там никто не ждет.
– Не ждет. И в этом вы не одиноки! – Капитан встал и достал ключ из нагрудного кармана, открыв ключом железный ящик. – Я же ведь вам должен за ремонт, а долги я привык отдавать.
Порывшись в ящике, он вытащил оттуда и поставил передо мной не большой, потёртый, серый кисет.
– Берите. Это ваша оплата за ремонт и поход до порта Константинополя… Продадите содержимое, хватит на первое время и билет на родину.
Тут я уже понял, что все решено окончательно.
– Можно хоть через радиста передать, чтобы предупредили отца? В порту его знают, скажут, что я здесь, – глядя на капитана с надеждой, почти проныл я.
– Я был бы не против, но есть одно, но!
Оказалось, что корабли до этого переходили из рук в руки, от красных к французам, потом опять к белым и никакого оборудования для передачи не сохранилось.
Я,
