– ведь это так мило, и мы такая классная пара. Мило, правда? Кто-то считал, что я профукаю универ, и рожать сейчас ни в коем случае нельзя. Мы говорили об этом, заказывали коктейли с шоу-подачей, в ходе которой имениннице надо было лечь на барную стойку и пить текилу с задранной майкой или надеть шлем и пить шоты, пока бармен колотит по шлему палкой. Я веселилась. И продолжала собирать мнения. О том, чего хочу я сама, я у себя так и не спросила.
Как можно хотеть то, чего у тебя никогда не было? Наверное, это похоже на то, как тебя первый раз тянет влюбиться: ты читаешь сказки, смотришь мультики, впитываешь эстетику и негу происходящего – и тебе хочется так же, ты ждешь, когда у тебя внутри что-то екнет. И оно обязательно екает. Тогда ты прикладываешь то, что ощутила, к увиденным картинкам – и силишься сделать так, чтобы они сошлись. Словно обводишь трафарет. Потом, уже с этим оттиском внутри, снова глядишь на реального человека, снова сличаешь… Со временем ты учишься отделять реальность от картинки и задавать себе конкретные вопросы. Иногда ты будешь путать – нечто, показавшееся искрой любви, обернется тягой дружбы. Но с парнем ты уже переспала, и он думает, что ты его девушка…
С детьми похожая история. Подруга, что была на пятом месяце, просто обожала детей. Мы с ней сидели на детской площадке – и она показывала на играющих детей: смотри, какие пупсики, смотри, какие хорошенькие, как же я хочу своего!
– Что тут хорошего? – недоумевала я.
– Когда у тебя есть ребенок, ты расширяешься, – объясняла она. – Это как бы ты, но уже другой человек. Ты расширяешь свое присутствие в пространстве. У тебя появляется лучший друг!
Меня кольнуло это замечание, ведь ее лучшим другом я считала себя.
Мне нравилось возиться с детьми, когда их приводили в гости. Но также я видела их недоразвитость – ребенок пускает слюни, ему надо менять подгузники, терпеть вопли, успокаивать… Что же такое дает женщинам оптику, в которой все эти вещи – приятные хлопоты, а не тяжкое бремя? Где эту оптику раздают?
Однажды я пришла в гости к школьной подруге, и нас неожиданно попросили присмотреть за младенцем, дочерью ее сестры. Девочка сидела в качелях, подвешенных на дверь, и истошно вопила. Ее мордочка стала похожа на смятый помидор. У нас никак не получалось ее утихомирить, сколько мы ни старались, отвлекая ее погремушками, качая и сюсюкая. Два или три часа мы провели наедине с вопящим младенцем – и это повергло меня в ужас. Подруга сказала, что ее сестре, матери девочки, приходится терпеть это неделями…
Итак, с одной стороны – пасторальные картинки с матерями и младенцами, элегические рекламные ролики, с другой – мой собственный утлый опыт, который доказывал мне, что дети – это чертовски сложно. Я и сама пока ощущала себя ребенком.
…На выходных мы с Васей поехали на дачу к друзьям. Там, на карьере поселка Сосново, почти на том же месте, где мы когда-то впервые поцеловались, я сказала ему, что склоняюсь к аборту. Жизнь длинная. Сейчас ребенок нам ни к чему. Да еще и там, на участке, веселятся все наши друзья – и
