а потом раздался хриплый грубый голос:
– Что?
Я подняла руки еще выше, плечи оказались где-то возле ушей, и подбородком указала на сумочку, лежавшую на столе:
– Сумочка там. Забирайте. Ключи в ней.
У меня была страховка. В телефоне, который лежал в заднем кармане, был скан удостоверения личности. Я смогу заказать новую дебетовую карту и сообщу о краже кредитки. Наличка – бог с ней. Жизнь дороже. До-ро-же.
Незнакомец снова дернул головой.
– Вы это о чем, черт возьми? Я не грабитель. Что вы делаете в моем доме?
Слова вылетали у него изо рта, точно снаряды.
Погодите-ка…
Я моргнула, по-прежнему держа руки за спиной. Что происходит?
– Вы Тобиас Роудс?
Именно так звали человека, у которого я арендовала жилье. На сайте была фотография, но я не удосужилась ее увеличить.
– А что?
– Я сняла комнату в этом гараже. С сегодняшнего дня.
– Сняла комнату? – тихим голосом повторил мужчина. Я почти не сомневалась, что он хмурился, хотя его лицо оставалось в тени. – Тут что, гостиница?
М‐да, ну и порядки!
Я открыла было рот, желая сказать, что нет, не гостиница, но бронь официальная, с полной предоплатой, как вдруг снизу послышался громкий скрип, а затем голос, высокий и молодой, крикнул:
– Папа! Погоди!
Мужчина повернулся к лестнице, всем корпусом выражая желание защитить, а может быть, отразить нападение.
Благодаря смене ракурса я поняла, что он был крупный. Высокий и крепкий. И на его рубашке имелись нашивки. Служит в полиции?
Кровь запульсировала в ушах, когда мой взгляд снова упал на пистолет у него в кобуре. Странно высоким голосом я, запинаясь, произнесла:
– Я могу показать подтверждение бронирования…
Что происходит? Неужели меня развели?
Он снова повернулся ко мне, и в тот самый момент на площадку выскочила другая фигура – ниже ростом и худощавее, а больше я ничего не разглядела. Кто это был: его сын или дочь?
Здоровяк даже не взглянул на новоприбывшего и, источая гнев каждым словом и жестом, произнес:
– Взлом и проникновение – это уголовные преступления.
– Взлом и проникновение? – в замешательстве прохрипела я. Сердце отчаянно колотилось. Что происходит? Что, мать вашу, тут происходит? – Я воспользовалась ключом при помощи кода, который мне сообщили.
Он что, не в курсе? И кто это вообще? Неужели меня действительно развели?
Краем глаза – потому что все мое внимание было сосредоточено на здоровяке – я заметила, что фигура поменьше что-то пробормотала себе под нос, а затем прошипела:
– Папа!
И тогда мужчина повернул голову в сторону того, кто был его сыном или дочерью, и проворчал:
– Эймос!
Это прозвучало предостерегающе. В его голосе слышалась ярость: живая, ожидающая.
