ответила Соня. – Я еще не знала, что вижу его в последний раз. Надо было выйти к нему, но я решила, что он хочет побыть один. Почему? – вдруг всхлипнула Соня. – Почему я не подошла к нему?
Крячко утешающе приобнял девушку за плечи, и она не стала отстраняться. Чувствовать вину за смерть близкого человека – дело не такое уж и простое, многие переносят утрату очень тяжело. Иногда людям в подобной ситуации просто нужна поддержка, даже в виде руки на плече.
Буквально через секунду Соня аккуратно высвободилась из-под опеки Стаса.
– Не нужно, я в порядке. Нет, правда.
– Точно?
– Все нормально.
– Что же было дальше, Соня?
– А дальше я вернулась к себе и снова легла в постель. Уснула почти сразу же. Меня разбудила Катя около половины двенадцатого. Сразу засуетились, стали собираться. Я Сашкины вещи не трогала, он этого не любил, но он так и не пришел. А время-то идет. Тогда мы решили, что, возможно, он залез куда-нибудь в лес и там торчит. Такое с ним случалось. Решили просто подождать. Мы с Катей пошли завтракать, и из кафе все время ему звонили, но «абонент недоступен или вне зоны действия сети». Андрей в это время решил поискать Сашку без нас. Ну а потом крик снаружи. Оказалось, Андрей нашел Сашку, а кричала мать того мальчика.
– Время?
– Еще часа дня не было. Мы туда мигом побежали. А Сашку я сразу и не увидела. Подошла ближе, Андрей мне наперерез: «Сонь, – говорит, – там Сашка. Не подходи». Я очень испугалась. Помню, что не плакала. Просто не верила. Меня не пустили туда. Эта сумасшедшая мамаша, которая все время своего ребенка теряла, быстренько увела меня на стоянку, все время что-то говорила, говорила…
Соня остановилась, чтобы перевести дух.
– Когда приехала полиция, я пошла к ним. Они тоже меня не пустили, но сказали, что это Саша. Его Андрей опознал, потом и остальные подтвердили. Андрей вообще много тогда для меня сделал. Разговаривал с полицией, отвечал на вопросы. Нас с Катей тоже допросили, но я очень плохо помню, что именно говорила. Но что-то говорила, наверное. Потом Андрей вызвал такси, и нам разрешили уехать. Когда я вернулась домой, то мне сразу позвонила Сашкина мать. Она меня и так не любила, а тут вообще вонять начала. Оскорбляла, обзывала. На экране она такая спокойная, свои детские передачки ведет так радостно, с такой любовью. Тьфу! Слышали бы вы ее крики. Нет, я понимаю, что она была не в себе, но почему-то все это вылилось на меня.
– В чем же она вас обвинила?
– В смерти сына, разумеется, – тихо сказала Соня. – Все припомнила. И то, что он из дома ушел. Почему? Из-за меня, конечно. А ведь на самом деле из-за нее. И на эту базу он тоже ехать не хотел, но пришлось. Кто настоял? Ну я же, а кто еще? А я вообще с ее сыном была только потому, что его мать знаменитость, а он богатенький сынок. Называла меня деревенщиной, проституткой…
– Но ведь это не так, правда? – спросил Крячко.
– Не так, – твердо сказала Соня. – Во-первых, я не знала, кто Сашкины родители, когда мы познакомились. Мы учились в одном вузе, только на разных факультетах. Он хотел
