скупые мужские слёзы.
Помимо моей предвыборной агитации, в почтовых ящиках подъезда появились листовки Карпа Вислоухова, Станислава Козявина и Кафедрины Квасовой, а также ещё двух, новых кандидатов, с подозрительно похожими фамилиями, но другими инициалами. Выяснилось, что кроме меня, В.В. Цыганищева, по нашему участку зарегистрировался некий самовыдвиженец П.У. Цыганищев шестидесяти пяти лет и какой-то Андрей Козявкин от партии «Идём вместе!». Взволнованный, я тут же перезвонил куратору Косяковскому, попросив разъяснений.
– Это «Главная партия страны» развлекается, – пояснил он. – Находят и регистрируют за деньги похожих по фамилиям людей, чтоб ввести в заблуждение электорат с целью отобрать или разбавить голоса на выборах, чтоб проходной процент у конкурентов был поменьше. Это нормальная практика, не бери в голову, всё в порядке!
С этими словами он положил трубку, а я стал читать чужой агитационный материал и соображать, куда же предлагают пойти вместе кандидаты новой партии. Что касаемо меня, то я бы им непременно указал дорогу, и обязательно с использованием ненормативной лексики. А вот с однофамильцем я твёрдо решил встретиться лично, чтоб посмотреть в его наглые, бесстыжие глаза, а может, и пнуть куда-нибудь алчного злодея, несмотря на его пенсионный возраст. Однако вскоре эти мысли оставили меня, и я, погружаясь в сон, не переставал удивляться, где конкуренты нашли человека с такой же, как у меня, фамилией, тем более что она считалась редкой.
В середине недели меня вызвали в штаб.
– Как у тебя с агитацией? – неожиданно спросил куратор, пожимая мне руку.
– Листовки разбрасываются регулярно, – начал отчитываться я. – С наружной агитацией хуже.
– А в чём проблема?
– Стены домов усеяны плакатами Вислоухова, и тот строго следит за этим, мусорные баки и заборы закрепились за Козявиным, на детском саду висит плакат нянечки в окружении маленьких отморозков, на бане – мой.
– И всё? – удивился Пётр Константинович.
– А все рекламные щиты занимает Квасова, а мест больше нет! – подытожил я.
– Неправда! – возразил куратор и предложил: – Поехали, посмотрим!
Мы сели в его «мерседес» и поехали патрулировать наш район. Проезжая мимо больших рекламных конструкций с предвыборной агитацией правящей партии, я обратил внимание на алкоголиков, соображающих неподалёку на троих. Поверх курток на них красовались разноцветные агитационные манишки разных конкурирующих кандидатов и партий. Среди них, как мне показалось, был и наш Андрей Хабонович. Впоследствии, по окончании потребляемой жидкости, алкаши неизбежно ссорились, что приводило к потасовкам и дракам, но со стороны это смотрелось как настоящая предвыборная борьба противоборствующих сил. Мы свернули в глубину дворов, по направлению к моей приёмной, где Косяковский ненадолго остановил свой «мерседес».
– Что ты видишь вокруг, чего очень много? – обратился ко мне Пётр Константинович, не поворачиваясь в мою сторону, пристально глядя на дорогу.
– Деревьев! –
