милиционер, значит, он, без сомнения, криминальный авторитет с руками по локти в кровище. Куратор согласился, фразу переделали.
Фантастическое описание моей жизни принадлежало руке молодого преподавателя кафедры филологии Причудинского госуниверситета, юному дарованию Веронике Бесоевой, которую до этого дня я никогда в жизни не видел, и она меня тоже лично не знала. Наши дороги, уже позднее, пересеклись лишь несколько раз, и в основном в предвыборном штабе, куда она приходила за гонораром за свою деятельность. Следует отметить, что в те времена, в любой предвыборный период только ленивый не стремится присосаться к творческой кормушке, в которую из бюджета партий сливаются деньги на агитацию.
В обычное время Вероника трудилась на преподавательском поприще за весьма скромное жалование, однако у неё была одна, как и у всех лиц женского пола, мечта – удрать в город Париж, где обязательно выйти замуж за молодого, красивого интеллигента, желательно импотента или представителя сексуальных меньшинств. Иногда, замечтавшись, она представляла себе, как каждый вечер, сидя на бамбуковой подстилке на аккуратно подстриженном газоне, любуется вместе со своим избранником монументальным видом Эйфелевой башни на фоне ночного парижского неба и, попивая безалкогольное вино, выносит ему мозг на ломаном французском языке. Бывало, что тоска по самому райскому месту на земле – Парижу – так накрывала её с головой, что Вероника, прихватив в магазине коробку напитка под названием «Вино „Сопли страсти“», спешила на окраину Причудинска. Там, сидя на пригорке на разложенной газете, не спеша смакуя смесь воды и этилового спирта с тонкими нотками акварельной краски, она часами любовалась на опору линии электропередач, издалека напоминавшую конструкцию Гюстава Эйфеля, построенную для всемирной выставки 1889 года, а также строила планы на счастливое, безоблачное будущее. Как ей представлялось, после неминуемой и скоропостижной смерти горячо любимого французского супруга, а это было неизбежно абсолютно при всех раскладах, в её планы входило навсегда обосноваться в его доме и жить до конца своих дней под творческим псевдонимом Мадмуазель Маргарита Маньяцкая. В дальнейшем, бродя по ночам по тихим улицам Парижа, хрустя круассаном и бормоча под нос французские популярные песни, прокалывать шилом колёса припаркованных автомобилей и худосочные задницы арабского населения, которое она почему-то всегда ненавидела на генетическом уровне с детства. Тут ей как раз и представилась редкая возможность осуществить свою мечту, ведь денег на предвыборной кампании обещали заплатить достаточно. К тому же, пытаясь нарастить свой уставной капитал, мадмуазель Бесоева, не гнушаясь моральными принципами, также предлагала однотипные тексты для листовок и моим оппонентам из других партий и политических движений. И если бы кто-то потрудился собрать и прочитать все листовки одновременно, чего кроме специалистов из предвыборных штабов никто не делал, у части населения сложилось бы стойкое впечатление, что все кандидаты вылезли из какого-то одного инкубатора добра.
Нет,
