в него вселился дьявол, и обварила кипятком. Но не сильно.
– Не сильно это как?
– Ногу она ему обварила. Внучек бабушку начал душить, но на крик прибежала собака, а на её лай соседи.
– И что ты здесь снимешь? Обоссанную бабушку, ошпаренного внука, несчастную собаку и соседей? Хотя… вышли Андрея, пусть снимут и напишут.
– Сука, ну сколько можно говорить?! Хот должен быть горячим! От него должно пахнуть кровью, ужасом и пороком! Это же хот! Это вышка журналистского мастерства. Человек смотрит ролик и кончает, ещё не дотронувшись до ширинки. Он видит первые кадры, и его прёт. Его прёт и уносит, прёт и уносит! Какие обоссанные бабушки и ошпаренные внуки?! Нужны дорогие бляди и удушенные ими во время сексуальных игр крутые коммерсы. Народ должен тащиться от радости и торжествовать, оттого что сдохшие овцы и быки разлагаются в салонах дорогих «феррари» и на простынях ценой в три годовые зарплаты…
Феликс наклонился к Львову:
– Он нюхает или на «колёсах»?
– Главное, что ему хорошо, – ответил Львов.
Хафизов резко замолк, улыбнулся и вновь обратился к Виктору Сломину из отдела происшествий:
– Дальше, Витя.
– Есть идея. Не моя, а Ирины Корпан. Но идея, на мой взгляд, хорошая.
– Это новенькая с духами, от которых астматический приступ у Армена начался?
– Она. В общем, Ирина предлагает следующее. Она даёт добро футболисту Амелькину, который к ней приставал, а наши снимают их в финской бане.
– Кому этот Амелькин на хуй сдался? Болельщики забыли, как он выглядит.
Хафизов встал и зачем-то потёр уши.
– Дальше, дальше, дальше, – провёл ручкой по блокноту Витя Сломин. – Во Франции намечается первое венчание несовершеннолетних геев. Так… священник уже дал добро. Анри семнадцать лет, Марселону девятнадцать. Но это завтра.
Взгляд Хафизова на мгновение стал стеклянным. Он смотрел перед собой, не моргая, на сидящую у стены Олю Гримину, на которую долго смотреть вообще противопоказано. Значит, что-то Валеру зацепило. Оттаяв, он приподнялся над столом, распростёр руки и закричал:
– Витя, блядь! Срочно! Молния, Витя! Где, где это во Франции?
– Это городок Бельфор, Валер.
– В местечко Бельфор стрингеров! Срочно звони стрингерам и…
– Мы уже звонили. Они сказали, что мы мало платим.
– Они идут на хуй с такими разговорами и получают тройной! Ты слышишь, тройной гонорар за эту съёмку получают стрингеры. И они снимают, как два юных французских пидораса идут к своему счастью. Как они на крыльях своей пидорской любви несутся ввысь, не зная, что их ждёт ад! Как Анри и Барселон чувствуют жар от чанов…
– Марселон, Валера.
– Без разницы. Абсолютно без разницы! Но это должна быть съёмка века. Переведи деньги на подарок пидорам-молодожёнам. И чтобы они обязательно поцеловались. Чтобы страстно, взасос. Стрингеры вручают им подарок и просят поцеловаться.
– А если
