слёзы. Но почему она плачет? Келси почти не помнила отца. И всё же теперь она сидела и рыдала как дура – просто потому, что он ей не ответил.
– Келси…
Дуайан села рядом и взяла письмо, притворившись, что читает его в первый раз. Закончив, она сложила листок и вернула его внучке.
– Этот Найл в твоей фианне?
Келси кивнула.
– Он пишет, что его мать встречалась с советниками. Он сын королевы Эйслин, да?
Келси обещала не раскрывать тайну Найла, но не собиралась лгать своей дуайан.
– Да.
– Я беспокоюсь за тебя. – Бабушка с усталым видом обняла Келси за плечи. – Упоминая имя отца при нём – или при ком бы то ни было – ты рискуешь потерять всё, что приобрела.
Дуайан была права. Келси оглядела вызывающую клаустрофобию пещеру, которую они теперь называли домом. В последнюю ночь на корабле, прежде чем отправиться в Чавелл-Вудс, Келси спросила Тао Ли, почему королева отправила фоморов в изгнание. Они ведь не были виноваты в преступлении Драумморка.
Тао ответил, что это ради их же собственной безопасности. Что люди Летних Земель ополчились на фоморов – нападали на их общины, грабили и сжигали дома или ещё что похуже. Какие бы указы ни издавала королева, люди жаждали мести.
Так или иначе, Келси не хотела ещё больше ухудшить положение бабушки или рассориться с Найлом.
Дуайан покрепче обняла её.
– Драумморк никогда не сможет стать частью твоей жизни.
Келси смяла листок и прижала его к своему разбитому сердцу.
– Он же не виноват, дуайан. Ты знаешь, что королева сама отправила его за оком. Отец выполнял её приказ.
– Да. И я умоляла его не ходить. Но он всё равно пошёл. Он выполнял приказ Эйслин, и многие из-за этого погибли.
Бабушка тяжело вздохнула.
– Моя прекрасная ануйен… у тебя хватило мужества сделать то, что Драумморку оказалось не под силу. Ты восстала против этого зла. Оно больше не коснётся потомков Балора и никого другого в Землях Лета. Но это не делает моего сына меньшим злодеем в глазах летнего народа, включая и наш собственный клан. Все в этом лесу избегают меня, Келси.
– Так вот почему ты живёшь так далеко от них…
Бабушка отпустила её, чтобы погладить Разящего. Келси тоже так делала, когда была расстроена и хотела успокоиться.
– Из-за твоего отца я превратилась в живое привидение. – Её голос дрогнул на слове «отец». Рука замерла. – Ты понимаешь, к чему я клоню?
– Ты хочешь, чтобы я забыла его, – сказала Келси, опуская взгляд и теребя серебряный браслет на запястье бабушки.
– Нет. Никогда.
Дуайан сняла оба браслета и надела их на Келси. Её руки на мгновение замерли, когда она использовала силу, чтобы уменьшить браслеты и сделать их подходящего для Келси размера.
– Они принадлежали твоему отцу. Я хранила их все эти годы, а теперь хочу
