законы в землях, которые были поручены их ведению, тем более такое право есть у нас, получивших королевство по праву наследования».
Представление о короле как законодателе обнаруживается и в других местах, например, в регламентации клятвы, приносившейся судьями. Многочисленные проблемы, связанные с изучением Liber Augustalis, свидетельствуют о том, что лучше не вступать на чужую территорию[50]. Поэтому я сосредоточусь исключительно на первой редакции конституции Puritatem в том виде, в котором она сохранилась в версии, обнародованной в 1231 г., не касаясь трансформаций, которые текст претерпел вследствие включения в него императорских новелл (novellae) в октябре 1246 г.
Конституция Puritatem, входящая в состав титула «De sacramento a baiulis et magistris camerariis prestandis» [О клятве, которую надлежит приносить бальи и магистрам судебной палаты (лат.)], устанавливает, что упомянутые оффициалы должны приносить клятву добросовестно исполнять свои обязанности[51]. Ее формулировка напоминает мне более позднюю клятву викариев Каталонии[52]. В «Королевском фуэро» мы находим эквивалент этой конституции, в одних аспектах упрощенный, а в других – расширенный. Если оффициалы сицилийского короля, занимающиеся правосудием, должны были клясться на Святых Евангелиях, произнося «prompto zelo justitiam ministrare» [открыто и ревностно вершить правосудие (лат.)], то же самое должны были делать алькальды, назначенные королем Кастилии. Их клятва звучала следующим образом: «в соответствии с законами, записанными в этой книге, и никакими другими» (FR. I.7.1). Таким образом, еще раз утверждается идея, изложенная в другом месте, когда монарх подчеркивает, что «все тяжбы должны решаться в соответствии с законами этой книги, которую мы даем и приказываем хранить нашему народу» (FR. I.6.5)[53].
Различие, на мой взгляд, объясняется особенностями контекста. В «Королевском фуэро» отражается та римско-правовая традиция Кодекса Феодосия, которая сохранилась в Вестготской правде. Альфонсо Х перефразирует ее, указывая, что «если характер спора не определен в этой книге, нужно довести это до сведения короля, чтобы он установил такой закон, по которому можно судить, и закон этот следует поместить в эту книгу» (FR. I.7.1). В то же время вторая редакция конституции Puritatem противоречит прологу, поскольку, как отмечают разные издатели, содержит интерполяцию, происхождение которой вызывает вопросы[54]. В ней говорится, что упомянутые чиновники должны клясться «secundum constitutiones nostras et in defectu earum secundum consuetudines approbatas ac demum secundum jura communia, Longobardorum videlicet et Romanorum, prout qualitas litigantium exiget, iudicabunt» [в соответствии с нашими постановлениями (конституциями), а при отсутствии таковых, следуя одобренным обычаям, а также ius commune, то есть лангобардским и римским нормам, пусть судят в зависимости от того, чего потребует харктер тяжбы (лат.)][55].
Если ограничиться первым изданием LA I.62, то можно сказать, что конституция I.79, относящаяся к назначению судей и секретарей и их подготовке[56], совпадает с законами «Королевского фуэро» в том, что касается заботы об образовании оффициалов. Альфонсо Х, снова следуя римской
Все эти вопросы освещены в издании Штюрнера, содержащем обширную библиографию; ограничусь напоминанием об одной из работ, также включенной в этот список: Trombetti Budriesi 1987. См. ниже прим. 54.
Iglesia Ferrerós 2008: 641 ss.
Что касается схожих формулировок в «Зерцале» и Партидах, отсылаю к прим. 9. Относительно их эквивалентов в
Carcani, Romano 1992: 63; Huillard-Bréholles 1854: 42 y n. a: «Hec omnia desunt tam in graeco quam in codice latino 4625». См. выше прим. 50.
