в труднопроходимой местности, представлен район съёмщиков на острове Солония. Здесь живут шесть тысяч человек, которые подвергаются воздействию температуры, с лёгкостью достигающей сотен градусов. Они спасаются татуировками, нанесёнными песочными чернилами и желе скайи, защищающими их от солнца. Земельщики держат все лучшие теплоотталкивающие и солнцезащитные средства под землёй, даже когда в них не нуждаются. Отчего антиземельщицкие настроения в умах съёмщиков растут, словно водоросли.
Тесные улочки, затемнённые навесами и солнцезащитными ставнями, расплываются передо мной, как жидкая акварель. Я вынуждена притормозить, как только из рушащихся конструкций показываются, словно колени и локти, сломанные канализационные трубы и обтёсанные камни. Что я скажу в аптеке? Мы не погасили долг. Когда мы пришли в прошлый раз, владелец лавки выставил нас за дверь. Но без лекарства всего через неделю Эмрика не будет в живых.
Я снова ускоряю шаг. Вдалеке слышны крики.
Передо мной возникает испуганное лицо.
– Извините, – выпаливаю я, уворачиваясь, чтобы избежать столкновения. Четверо больных. Семья. Кутаются в изношенный коричневый платок. Скорее всего, у них никогда не было дома. В этих краях это не редкость. Постройки страдают от наводнений и нашествия разных существ. Не будь у нас разрешения на охоту, нас постигла бы та же участь.
К тому моменту, когда моя ладонь опускается на прилавок аптеки, я не могу говорить. Каждый вдох растекается по венам огнём. Владелец лавки качает лысой головой в татуировках.
– Чем занималась? Поубивала сегодня всех в океане?
– Мне нужен антидот от яда мариленя, – хриплю я. Вкус солёной воды продолжает щипать горло. – Скорее. Прошу. Это срочно. Мой брат… – Я пробую заговорить снова, но могу лишь смотреть на аптекаря. Голова работает неправильно. Я это знаю. Тревога растёт. Живот будто набили ватой, и я ничего не могу с этим поделать.
– Серебро принесла? – спрашивает он.
– Да, – говорю я прежде, чем успеваю себя остановить. По моему лицу пробегает нервная судорога. Надеюсь, торговец не заметил.
Он что-то ворчит и исчезает за грязными занавесками.
В углу раскалённой лавки горит дешёвый воск. Водяные часы отсчитывают секунды. Костяшки моих пальцев выступают, словно хребты. Окровавленные рукава белой рубашки испачкались в жире с прилавка.
Торговец наконец возвращается, тяжело дыша, и высыпает лекарство на прилавок дождём из упаковки медного цвета.
– Три серебреника.
Я сглатываю. Сморщенные от воды пальцы сжимают нагретый прилавок.
– Забыла. Вообще-то прямо сейчас их у меня нет. Выронила по пути сюда. Я бежала. Наверное, они…
– Нет серебра – нет лекарства, – заявляет владелец лавки. – Вы уже и так изрядно мне задолжали!
– Прошу, – умоляю я. Знаю, что звучу отчаянно. Загнанной в угол. Но противоядие нужно мне сегодня. С этим ничего не поделаешь. У меня осталось меньше часа, после чего бред Эмрика станет
