хотели или наказать? – спросила девушка.
Альберт с интересом посмотрел на нее. Точно не глупая баба, вопрос настолько же умный, насколько и каверзный. А ведь Антрацит мог наказать несчастных, посмевших покуситься на его собственность. Но откуда она знает, против кого пошел Мирон? Восприняла его, Альберта, молчание как знак согласия? Нахабин спросил, Альберт не ответил, но блондинка услышала. А кто такой Антрацит, она знала.
– Выяснить. Конечно выяснить! – улыбнулся Альберт.
Что за глупости! Антрацит святой человек, как он может кого-то наказать?
– Вы сказали, что вытащили из машины заказчика, – напомнила капитанша. – Заказчика или посредника?
– Посредника… А вы кто? – все так же с улыбкой, но резко спросил Альберт.
– Капитан юстиции Алешина. – Она даже не напряглась в порыве предъявить удостоверение.
Да и зачем, если она в форме. И должность ей совсем не обязательно указывать. Перед каким-то уголовником. А как еще ее мог понимать Альберт?
– Эй! – Нахабин грозно глянул на него.
Но Альберт лишь усмехнулся. Он не заключенный и даже не поднадзорный. И представляться, называя номер статьи, перед первым встречным ментом не обязан.
– Чистов это, – не дождавшись реакции, просветил свою коллегу Нахабин. – Позавчера освободился. Девять лет за убийство киллера, я правильно вспомнил?
Альберт кивнул.
– Киллер убил жену, Чистов его догнал. И наказал… А сегодня почему не догнал? – спросил капитан, одновременно обращаясь и к нему, и к Алешиной.
– Я тебе все сказал, капитан, – качнул головой Альберт.
– Да нет, не все. Откуда я знаю, может, ты на стороне киллера? Может, на жертву его наводил! – предположил Нахабин.
– Ну, не знаешь, закрывай, – холодно посмотрел на него Альберт.
Он ни в чем не виноват, кроме домыслов, у ментов на него ничего нет. Подержат пару суток и отпустят. А зарешеченные помещения с животным миром в них его не пугают, давно уже свое отбоялся.
– И закрою, – кивнул Нахабин.
И ведь закрыл. Даже наручники надел, хотя не имел, в общем-то, права.
Альберта доставили в отделение, поместили в «обезьянник», часа через четыре появилась Алешина, и его выдернули на допрос.
– Ваша версия подтвердилась, гражданин Чистов, – сказала следователь, изо всех сил стараясь казаться строгой.
Она же официальное лицо, представитель закона, мягкий голос, красота и нежность скорее минус для нее, чем плюс. А голос у нее приятный, с чувственной «шелестинкой», которую она пыталась затушевать грубыми нотками. Но получалось плохо.
– Гражданина Чернова действительно ограбили. И его… э-э, спутница жизни действительно погибла до того, как упала с лестницы. И картину подменили.
– Очень дорогую картину, – уточнил Альберт. – Если
