что меня кто-то спрашивает.
Викарий был бледен, рука, держащая ключи, тряслась. Луиза объяснила, что случилось накануне ночью. Он был высокий, в очках, и говорил с красивым, трудноопределимым акцентом, выдававшим в нем приезжего.
– Сколько ей было?
Голос его дрожал.
Луиза представила кучу мяса и костей, которую они нашли у подножья утеса.
– Тридцать с чем-то. Мы думаем, что ее звали Клэр Смедли. Она, случайно, не была вашей прихожанкой?
– Не думаю. У вас есть ее фото? Понимаете ли, мы тут больше не проводим службы.
Луиза прочла объявление на доске, хотя и по отсутствию крыши все было понятно.
– Я вам добуду, как только мы уточним идентификацию. Так что, тут много туристов бывает?
– Да. Ну как же, место красивое, и церковь довольно старая. Мы иногда открываем ворота, чтобы можно было посмотреть интерьер.
– Мы считаем, что вчера тут разжигали костер, за церковью. Вам об этом ничего не известно?
– Иногда тут бывает молодежь, прячется от любопытных глаз. После них часто приходится прибираться. Сплошь банки из-под выпивки и бутылки, вот это вот все, но я тут бываю не чаще раза в неделю. У нас есть служащий, который проверяет все по выходным, и, если хотите, я могу дать вам его контакты.
Луиза записала контакты и поблагодарила священника. Криминалисты закончили работу на месте преступления, и Дженис впустила ее за ленту. Луиза побаивалась высоты и осторожно забралась на высокий камень, отделяющий церковное кладбище от обрыва. Там была поросшая травой площадка – метрах в шести-семи от края. Она присела на землю, радуясь, что Дженис рядом с ней, и заглянула за край. Обрыв был совершенно отвесный, внизу стояла белая палатка криминалистов.
Луиза вернулась к стене и перебралась обратно, ей стало легче по другую сторону барьера. Она попыталась представить, как нужно отчаяться, чтобы шагнуть за край – эти несколько шагов потребовали бы невероятной отваги, – но знала, что нет смысла пытаться представить все с точки зрения прыгающего. Если ты не находишься на грани – от каких-то событий, депрессии или похожего заболевания, невозможно вообразить, что происходит в голове того, кто готов сам лишить себя жизни.
Не то чтобы у Луизы не было подобного опыта. Будучи полицейским-стажером, она работала в Клифтоне близ Бристоля. Одна из местных достопримечательностей – Клифтонский подвесной мост над рекой Эйвон. Создавалось ощущение, что ее каждый день вызывают к шедевру Изамбара Брюнеля – то попробовать отговорить желающего прыгнуть вниз, то помочь с тем, кто уже упал. Часто это была отчаянная мольба о внимании, о хоть каком-то человеческом участии. Луиза считала своим большим достижением, что спасла несколько прыгунов с моста и организовала для них последующую помощь. У каждого была своя история: утрата любимого человека, вышедшая из-под контроля аддикция, неизлечимая болезнь, одолевающая депрессия.
Параллели с Полом были очевидны, и
