она падать, Миша довёл бы разговор до конца.
Зная его манеру добиваться правды, он сделал бы всё так, что она ещё и извинилась бы…
Подхватив девушку на руки, будто она не весила ничего, Михаил повернулся к медбрату, который стоял около меня.
– Проводи девушку в мой кабинет, пожалуйста.
Я хотела было возмутиться, но, встретившись со взглядом Миши, осеклась.
Господи, я уже давно его не видела, давно не принадлежу ему, но от строгого взгляда по сей день теряюсь, как девочка…
Так, Вика, держи себя в руках!
– Пойдёмте, я провожу.
Крепкий парниша, медбрат, был молод, даже слишком, но уже сейчас казался ужасно уставшим. Мне вдруг вспомнилось, как пять лет назад Миша с утра до ночи торчал на сменах, работая в соседнем городе, приезжал за полночь, вставая в пять утра. Денег платили катастрофически мало, но быть врачом было его мечтой!
Мама не поддерживала сына, а я старалась изо всех сил дать ему ту поддержку и тепло, которой так не хватало. С деньгами были проблемы, но я много шила и пекла на заказ, так что справлялись… Даже машину сумели поменять.
В груди внезапно прострелило от горьких воспоминаний. В ушах до сих пор стоял крик Валентины Николаевны о том, что Леночка будет сама ухаживать за её сыночком…
Тьфу. Как так можно? Пока сын в беспамятстве, так лишить его выбора…
Как вспомню тот период своей жизни, так вздрогну. В гордом одиночестве, в старой бабушкиной квартире…
Мне потребовалась не одна неделя, чтобы привести помещение в божеский вид и настроить пространство на работу. Я продолжала печь и шить, потому что вот-вот должен был родиться ребёнок, которого надо кормить, одевать и вообще много чего ему купить.
Я так и не нашла в себе силы сообщить Мише, что я беременна. Не смогла, даже когда мне на грудь, спустя семнадцать часов родов, положили маленький комочек… Сына Миши.
Константин Михайлович Астахов.
Я постаралась сделать так, чтобы этот ребёнок не знал ни в чём нужды. Я понимала, что кое-что я не смогу дать мальчику, но надеялась решить эти проблемы по мере их поступления.
Костя рос таким прекрасным мальчиком… Не капризничал, когда мама шумела швейной машинкой, не плакал, когда из завала его в муку. Когда подрос, даже с удовольствием помогал мне на кухне, с радостью вазюкая в тазике муку.
Я сумела вырастить его нормальным ребёнком. Он всегда помогал мне тащить сумки, не было ни разу такого, чтобы он не открыл передо мной дверь. Такой маленький, а уже такой помощник…
У меня слёзы на глазах наворачивались от счастья, когда он перед сном говорил мне, как он меня любит. Сначала корявенько, лопоча большую часть слов на своём детском, а потом и чётко… Так громко, что я услышала даже на выходе из комнаты.
Я и в сад не собиралась его отдавать, думая, что это точно лишнее, пока не увидела, как печально мой сын смотрит на площадку детского сада неподалёку от нашего дома.
Нет, я водила его гулять на площадку, но всё было
