обороты, но мне было плевать.
Сейчас нет ничего важнее, чем сын. Я должна знать, что с ним!
Ни фельдшер, ни медбрат остановить меня не смогли. Я рвалась, словно психопатка, в сторону бокса, в котором сына уже подключили к аппаратам. Когда мой мальчик дернулся и закричал, я рванула вперед с еще большим усердием. Мне было страшно представить, что мог почувствовать мой малыш, увидев вокруг толпу незнакомых людей. Я должна быть с ним рядом!
– ОТПУСТИТЕ!!!
И снова рывок, снова попытка пробиться. Доктора обступили сына, пытаясь сделать анализы, но Костя плакал, звал меня, разрывая мне сердце на куски! Я же просто стояла в коридоре и умирала морально, рыдая, как белуга, коря саму себя, воспитателей, сад и весь мир вокруг! Руки саднили от удерживающих меня людей, но я не могла остановиться…
– Все все все, – кто-то повернул меня к себе и взял лицо в свои ладони. – Всё! Возьми себя в руки! Ты мать или как? Ты должна его поддержать! Он же чувствует твое состояние, глупая!
Я не видела ни лица, ни возраста говорившего. Вся эта толпа превратилась в одно сплошное человеческое пятно…
Каким чудом я сумела взять себя в руки, не могу даже предположить. Выпив залпом стакан воды, видимо, с успокоительным, потому что вода была горькой, позволила усадить себя на кушетку.
– Мальчику требуется срочная операция, сейчас его заберут. А вы успокаивайтесь и приводите себя в порядок. Вы должны верить в лучшее и надеяться на лучшее! Есть аллергии на препараты?
Отрицательно качнула головой. Это все, на что я была сейчас способна. Но как оказалось, этого было достаточно.
– Отлично, – сказал доктор. – Держитесь, вы ему сейчас нужны адекватная! Ждите!
Возьми себя в руки!
Мысленно надавав себе пощёчин, я принялась ждать. Выбора особо не было, а время шло. Операция оказалась сложнее, чем предполагали, но в целом прогнозы были неплохие.
Где-то раз в час из операционной выбегала то одна медсестра, то другая. Выдавали мне крупицы информации и куда-то убегали, больше не возвращаясь.
Как ни странно, эти короткие ремарки мне помогали. Через час я уже сумела сходить умыться, даже кофе взять в автомате, чтобы хоть немного себя взбодрить.
Спустя три с половиной часа, когда я уже успела надумать себе много чего, двери реанимации распахнулись, а из их вышел мужчина, которого я мгновенно узнала.
Подняв на меня взгляд, он тяжело вздохнул и подошёл ко мне. Лицо врача было практически серым, а под глазами тёмные круги…
– Вы молодец, сделали, как я сказал. Взяли себя в руки.
Ага, это он меня успокаивал, когда Костю на операцию увозили…
Неужели…
– Меня зовут Михаил, и я оперировал вашего сына, – минутная пауза, во время которой я чуть коньки не отбросила. – Ваш сын в реанимации, но операция прошла успешно. Теперь наблюдаем за ним и, если всё в порядке, переведём в общую палату. Можете выдыхать, всё будет хорошо!
Широкая
