не закончил. От сильного удара ногой в грудь у него перехватило дыхание.
– В этой проклятой жизни, среди этих лесов, этого неба и человеческой злобы каждый рождается для того, чтобы стать разбойником. Мы все – исчадия ада. Вот только волк не загрызет волка. А человек, играя с придуманными им законами, убивает придуманной справедливостью другого человека. Эти ваши законы сделали людей врагами. Они дали право называть одних разбойниками, а других – законниками, хотя последние ничем не отличаются от первых. Я вернулся с войны и нашел свою мать в лесу. Старуху выгнали из дома, так как ее сына колесовали за разбой. Из нее сделали разбойницу.
– Я дам выкуп за себя и своих людей, – дрожащим голосом предложил Венцель Марцел.
Главарь выпрямился и, засмеявшись, ответил:
– Это пусть благородные рыцари и власть предержащие господа берут выкуп. Нам не нужны ни серебро, ни золото. Куда бы мы ни пришли с ними, нас тут же схватят и в лучшем случае повесят. Мы живем одним днем. И даже половиной дня. И даже мгновением, когда хорошо нашим проклятым телам.
Оборванцы согласно закивали и стали воинственно размахивать дубовыми палками и кухонными ножами.
– А нам будет хорошо…
С этими словами главарь нырнул в повозку. Сразу же раздался крик Эльвы, и после недолгого сопротивления разбойник вытащил девушку за волосы. Крик радости и плотского счастья поднял на крыло птиц и заставил замереть зверьков.
– Какое ангельское личико, – сладко протянул один из стариков.
– А есть у нее крылышки? – еще слаще спросила стоящая рядом с ним старуха.
– А это мы сейчас узнаем, – смеясь, ответил главарь и рванул с груди Эльвы шемизетку.
Девушка молча забилась в руках разбойника, но тот крепко схватил ее за мауатр. Эльва вскрикнула и отшатнулась от насильника. Платье треснуло, оставив в руках главаря кусок валика.
– Сынок, не рви одежду. Она мне пригодится. Такая одежда стоит двух коров, – озабоченно наблюдая за происходящим, попросила мать разбойника, и тот покорно согласился:
– Вся ее одежда – твоя.
– Я всегда знала, что ты самый лучший из сыновей.
– Ну, чего стоите? – грозно крикнул главарь, обращаясь к своим оборванцам. – Придержите. Мама желает ее одежду. Не идти же маме на виселицу епископа в рваном блио.
Десятки трясущихся от возбуждения рук ухватились за отчаянно бьющуюся девушку.
Эльва громко закричала, потом зашлась от плача.
– Исчадия ада! Остановитесь! Вас покарает Бог, и сожрет в геенне огненной сам сатана! – в отчаянии закричал Венцель Марцел.
К нему тут же подскочили три разбойника и, прикладывая все усилия, стали вязать руки. Бюргермейстер пытался сопротивляться; он повалил двоих наземь и начал топтать их ногами, но сильный удар дубиной по голове заставил его пошатнуться и вновь опуститься на колени.
К
