голос заставил всех посмотреть на пришедшего. Крики, стоны, вздохи, сопровождавшие возню, тут же утихли, и над местом человеческого ада повисла гробовая тишина.
– Это он, дьявол подземелья Правды. Он четвертовал моего сына, – в страхе прошептал один из стариков, и этот тишайший голос услышали все.
Лесные оборванцы вздрогнули и стали медленно отступать. Потом животный страх сжал их сердца, заставив броситься со всех ног в чащу леса.
– Ах вы, подлые трусы! Вы забыли, что человек умирает только один раз.
Главарь быстро вскочил на ноги и бросил презрительный взгляд на убегающих. Он зло выругался, с сожалением посмотрел на свой фаллос, вмиг съежившийся, и надел спущенные до колен кожаные брэ.
Глянув на застывшую в нескольких шагах мать, разбойник взялся за рукоять меча и медленно потянул его из ножен.
– Кто бы ты ни был – демон, дьявол или человек, – ты сейчас умрешь.
Выкрикнув эти слова, отчаянный главарь лесных разбойников высоко поднял меч и бросился на того, кто посмел лишить его плотского наслаждения и одним своим видом разогнал до смерти преданных ему людишек.
Раздался хлопок распахнувшегося плаща, и в правой руке пришедшего блеснул короткий меч. Железо со скрежетом встретило железо. Мечи быстрыми молниями стали пересекаться, роняя на пожухлую траву быстро гаснущие искры. Казалось, что в схватке на мечах сошлись два опытных бойца и бой будет продолжительным.
Но все закончилось быстро. Разбойник, увлекшись верхним боем, сделал выпад, выставив правую ногу. По этой ноге тут же скользнуло лезвие меча противника. И стоило главарю на мгновение застыть от боли, тот же меч, рассекая гортань, вонзился в шею и быстро вышел из нее. Горячая кровь брызгами вырвалась из широкой раны и в мгновение залила нагрудный панцирь. Разбойник умер еще стоя, а уж затем повалился на спину.
– А-а-а! – в отчаянии закричала старуха и, вытянув костлявые руки, бросилась на убийцу ее сына.
Но руки так и не достигли шеи этого страшного человека. Быстрый удар меча пронзил ее грудь, а удар ногой в живот отбросил умирающую женщину на бездыханное тело сына.
– Это ты… – не то спросил, не то сам себе сказал Венцель Марцел, внимательно всмотревшись в своего спасителя.
Тот коротко кивнул и бросил Эльве ее одежду. Затем он вытащил короткий нож и освободил руки бюргермейстера со словами:
– Мне нужно спешить. Этой ночью я загнал своего коня.
– Бери одного из моих, – со всей искренностью предложил Венцель Марцел.
– До Мюнстера уже близко. А с конного снимают въездной налог.
– Что за нужда заставляет так спешить?
– Мне нужно побывать в подземелье Правды. Но даст ли согласие епископ?
– Отец попросит его об этом. – Несмотря на дрожь во всем теле, Эльва смогла быстро одеться, и теперь другие слезы, слезы благодарности, тихо струились по ее
