мир. Вот сейчас представила, как мы бы подключили к ним Игоря. Нет, не надо. Я все правильно сделала. Иначе не видать мне Игоря точно. А он мой, даже несмотря на его поступок и на четыре года разлуки, как выяснилось».
Алексей Степанович настолько ярко представил, что эта история пошла бы по другому пути, что не стал читать свое ответное письмо и задумался. Так, Настя знакомит Игоря с Олей, они, конечно же, влюбляются друг в друга. Ладно, представим, что все разворачивалось бы как у Игоря с Настей. И вот сейчас у него есть племянник Антон, а Оля пишет ему о планируемой дочке. Нет, так можно себя до инфаркта довести, как папа. Ни к чему это. Надо еще пожить, осуществить свои планы. И вообще, зря, что ли, он грант выиграл на такой большой проект к годовщине Победы 1945 года? Это кажется, что до его сдачи почти три года. Так и идея масштабная, а сделана лишь шестая часть. Ничего, он еще подождет встречи с Олей. «Это мне ее не хватает, а ей совсем не скучно: уже и бабушка там, и родители».
Алексей понял, что если сейчас не заснет, то завтра рабочий день будет скомкан, а у него и дистанционное преподавание, и запись мастер-класса, перенесенная из-за его внезапной поездки в Орел, на похороны родственника. Кстати, он чуть не забыл про орловскую сметану! Стоит белое пластиковое ведро в холодильнике, килограмма на три. И даже прозрачных контейнеров купил у продавца, чтобы ее раздавать всем! Значит, в ближайшие пару дней надо устроить сметанный аттракцион. Он прошел на кухню, отрезал большой кусок черного хлеба, положил в расписную пиалушку несколько ложек густой кремовой сметаны и так наелся, что заснул с довольной улыбкой сытого кота.
Понедельник был днем генеральной уборки: профессор не любил, когда в выходные «разводили суету» в квартире. Полина вылила последнее ведро после мытья пола в унитаз, сполоснула и повесила сушиться тряпку, потом прошла на кухню и устало опустилась на табуретку. Ей вспомнилось, как дядя Миша ее останавливал, когда она увлекалась уборкой: «И так уже все блестит, как у кота яйца!» Несмотря на то что в некоторых комнатах шерсть клубилась по углам и на подоконниках были серые отпечатки кошачьих лап… Полина даже не хотела представлять, как на нее посмотрел бы Виктор Аркадьевич, позволь она себе такое вульгарное выражение. Хотя нет, представила: как на неразумное, испорченное существо, которое проще выгнать, чем исправить. «Ну да, с этим и правда проблемы. Ну а как иначе? Маме было все равно, бабушка сама была такая, да и дядя Миша тоже любитель образной речи, это у него от бабы Раи.
А Виктор Аркадьевич за меня беспокоится и желает мне добра. Тем более что я стану его женой. Он ведь из такой семьи…» – размышляла девушка, пытаясь сесть так, чтобы разгрузить спину. Табуретка была твердая и неудобная: хозяин дома считал неправильным засиживаться за пустыми разговорами. «Надо есть, чтобы жить, а не наоборот», – любил повторять он. По этой же причине он не покупал специй и соусов. Полине долго не хватало любимого карри, но потом она отвыкла и с гордостью записала это в «Дневник самосовершенствования».
