живым, – одновременно вклинились братья. – Мишка бордельный, ты гений!
– Ну да, у него будет типа миссия. И работа за еду. На свежем воздухе, почти курорт, чего уж. К весне будет как огурчик.
Михаил подошел к окну, где уже стоял Петр Алексеевич, и они оба уставились на голубей. Потом, будто приняв промежуточное решение, Михаил сунул ему телефон с открытой веткой обсуждения, отошел к столу, сел на удобный черный стул с металлической спинкой и стал машинально чертить на листке бумаги. Карниз, голуби. «С восьмого этажа вышла, – пришло ему в голову. – Ну да, вот с такого примерно».
На листке появился большой знак вопроса, ниже – стилизованное тюремное окно с толстой решеткой, вокруг кирпичная кладка. «Заложник», – вывел он на стене. Потом, по ближайшей ассоциации, под окном появился орел с курицей в клюве. Курица получилась упитанная, уже ощипанная и без головы. Ее толстые ножки аппетитно торчали в стороны. Рядом на земле оказалась бутылка кетчупа, потом бутылка пива… Не успел Михаил дорисовать большую банку соленых огурцов, как Петр Алексеевич подошел, сел рядом, положил телефон. «Оставаться в живых», «типа миссия», – машинально выхватил Михаил последние реплики переписки. Было тихо, только за окном у кого-то сработала сигнализация на машине – негромкое надоедливое тиликанье на одной ноте. Дорисовав банку огурцов, он принялся за небо: с одной стороны листа светило солнце с лучиками, как его рисуют дети, а с другой сверкала толстая, как сосиска, молния. Вопросительный знак между ними он еще раз обвел, отступив немного от контура. Наконец Петр Алексеевич заговорил:
– Я все сделаю. Я перепишу на вас все, что скажете, только, умоляю, давайте попробуем! Больше нет вариантов. Я уверен.
– А если он выполнит задуманное?
– Не выполнит. У него же будет миссия. Я его знаю, он надежный человек. И умеет работать, хотя сейчас ослабел сильно, конечно… У сестры моей в Болгарии так хорошо помогал сарай разбирать! Умоляю вас, пожалуйста, помогите!
– Так. Я могу его пока прописать к себе, до совершеннолетия. Вашу квартиру продаем, вы идете в комнату в спальном районе. Деньги от разницы – на погашение долгов. Комната записывается на меня, это минимизирует мои риски. Все в порядке – она возвращается вам. Моя выгода в работнике. Сейчас, действительно, его помощь по хозяйству будет очень кстати. Будет вести себя неадекватно – верну назад. Вы в этом случае останетесь без жилья. Но и без долгов зато. Не справитесь, опять влезете в долги – продадите бизнес, устроитесь на работу, снимете жилье. Мне будет компенсация за моральный ущерб в виде комнаты. И нужно оформить на меня опекунство тогда, чтобы я мог спокойно прописать Никиту, и вообще мало ли что. А вас временно лишить отцовских прав по причине тяжелой жизненной ситуации, это я все оформлю. Ну как временно, до совершеннолетия, получается, а там уже взрослый. И со школой нужно будет решать. Ему же весной выпускные экзамены сдавать? Как он учится?
– С каждым годом все хуже после того, как мать умерла. Еле на тройки по некоторым предметам. А ведь почти отличником был и музыкалку окончил
