ни одного ресторана. Зато с Васильевского было ближе ехать до центра, а потому отправились мы аж в «Метрополь», где в помпезном зале кушать было как-то неловко. Казалось, ты совершенно неуместен здесь со своим вульгарным пищеварительным процессом. В «Метрополе» надо петь стоя «Боже, царя храни» с бокалом «Вдовы Клико» в руке, поздравлять передовиков производства от имени нашего дорогого Леонида Ильича или же, на худой конец, проводить торжественные заседания руководства партии «Единая Россия». Я был тогда настолько подавлен торжественностью обстановки и официантами, которые в моей личной детской иерархии были явно главнее школьных учителей, что даже не запомнил отведанных блюд. Из просмотренного бегло меню остались в памяти таинственные шнельклопсы. Сочетание моих скромных языковых познаний с нулевыми гастрономическими наводило на мысль, что это клопы, сготовленные по-быстрому. Недавно из интернета я наконец узнал, как сильно ошибался, однако попробовать шнельклопсы за много лет мне как-то не довелось.
«Метрополь» был вершиной ресторанной помпезности, но выше «Метрополя» в личной иерархии моего отца значился «Кавказский». Там можно было отведать люля-кебаб, а он для папы являлся образцом кулинарного искусства. В последний раз я был в «Кавказском» со своим однокурсником Алексеем Кудриным где-то в конце 1980‑х. У Алексея, который жил практически на одну аспирантскую стипендию, было тогда очень мало денег. И он грустно рассуждал о каком-то тусовщике, который мог зайти в изысканный ресторан, обаять магическим образом официантов и попросить: «Сварите-ка нам картошечки».
Я подобным талантом никогда не обладал. Неуверенность, видно, была написана у меня на лице даже тогда, когда в кармане имелось достаточное число денежных знаков. Поэтому советский ресторан был для меня всегда формой внутренней борьбы с официантом. Тот обычно плохо скрывал свое презрение к посетителю, а так как при ограниченности общего числа ресторанов выбора особого не имелось, приходилось брать это презрение в качестве «нагрузки» к заказу.
Лишь однажды, уже на закате «совка», в перестроечные годы, я решился дать системе отпор. Да и то использовав для этого свое «служебное» положение. Дело было в Киришах – одном из райцентров Ленинградской области, куда я приехал в качестве лектора. Приехал с вечера. Поселился в гостинице и спустился в ресторан поужинать, так как столовые в это время суток были уже закрыты. Есть хотелось сильно. Однако официантка меня упорно игнорировала. То ли для демонстрации своего морального превосходства. То ли просто потому, что за другими столиками сидели клиенты более выгодные. Ждать пришлось около часа. Официантка даже не принимала заказ. Попытки как-то привлечь ее внимание обернулись лишь издевательским: «Ничего, мальчик, подождешь». Это переполнило чашу моего терпения. Еще с утра, выезжая из Ленинграда, я был счастлив как лектор, перешедший с районного масштаба на областной. А тут меня вновь опустили до «мальчика».
Ужинать пришлось
