и выдохнуть, но и этого у него не получилось: за часы беспокойного сна синяк на лице успел налиться и пульсировал болью. Птица поморщился и шумно выдохнул.
«Да черт возьми, что ж такое», – мелькнуло у него в не прекращающей болеть голове. Он уже начинал злиться: на себя, на свое тупое чувство справедливости и неумение вовремя заткнуться, на механика и его тяжелую руку, на Илью, что никак не заступился, на других людей, которые точно так же, как он, тусили в Яме, слушали бла-бла-бла от механика, тихонько про себя возмущались и продумывали гневные посты для фейсбука[2], но ничего вслух не сказали и трусливо разбежались по другим ближайшим локациям. Ну и дурак же он – так подставляться.
Совсем раздраженный, Птица вылез из душа, чуть не поскользнувшись на мокром кафеле – он так и не удосужился купить коврик для ванной, после того как въехал в эту квартиру три… четыре? Сколько лет назад? Птица чувствовал, будто у него нет кожи, а если и есть, то совсем тонкая, полупрозрачная, как у людей-бабочек – чуть тронь, и порвется. Каждый звук он слышал на повышенной громкости: капающий в раковину ржавый кран, потрескивающую лампу без плафона над зеркалом, вентиляционную вытяжку в потолке, перемалывающую душный влажный воздух. У него было ощущение, как будто все его чувства выкрутили на максимум, и для него это было чересчур много, его разрывало изнутри от переизбытка. В придачу к голове резкой болью дернуло между лопаток, будто целый пчелиный улей, жужжавший у него в спине уже несколько дней, вдруг порвал кожу и вырвался на свободу.
Уставившись в зеркало, Птица понял, что плачет, а на скуле у него неприглядной кляксой отпечаталось пятно свежего синяка. «Господи, да что такое, – продолжало крутиться у него в мыслях. – Пожалуйста, прекрати». Он схватился за голову и крепко зажмурился.
Сколько он уже живет в этой квартире? Сколько? Сколько?
«Пожалуйста, хватит».
Внезапно наступившая тишина застала его врасплох. Шум прекратился, боль в теле показалась тенью, невзначай легшей на него и тут же исчезнувшей. Он медленно поднял глаза на свое отражение – бледное, заплаканное, с торчащими мокрыми лохмами волос.
«Я ничего не понимаю».
Птица качал головой, все еще уставившись на своего зеркального двойника и вцепившись ладонями в края раковины. Все затихло. Чувствуя себя ужасно беспомощным, он судорожно выдохнул и прижал ладонь к горячему лбу. Он испытывал необъяснимый страх, который кошкой сворачивался прямо в его кишках и больно царапал внутренности, кусал легкие так, что было нечем дышать. «А вдруг у меня сотрясение? Да нет, не может быть, не так уж сильно механик меня ударил», – думал Птица. Снова покачав головой своему отражению в зеркале, он наспех вытерся полотенцем и побрел обратно в комнату – попробовать поспать хотя бы несколько часов перед парами.
До звонка
Деятельность продуктов компании Meta (Instagram и Facebook) запрещена на территории РФ.
