соотношенье волос и колосьев, смотрит в бинокль на Аню.
– Анечка? Здравствуй. Ты в цивилизацию или обратно? – не отводя прибор.
– Здравствуйте.
– А вот… в цивилизации есть такая штука… – снова смотрит в бинокль на дорогу, – …коньяк в магазинах… Если я тебе денег дам… Ты не купишь мне?.. Хочу попробовать.
– Ну… – неуверенно, – несовершеннолетней не продадут…
Сосед вздыхает. И дальше молчит и не двигается. С биноклем, смотря на дорогу. Стебли шушукаются. Аня ждёт какое-то время.
– До свидания?
…
Отправляется к дому.
Дом слышно за несколько метров – стены шипят о преступности, за ними смотрят новости. Шипеньем шевелит занавески в окне, траву возле дома, волосы и шнурки, когда оказываешься под дверью. Так кажется.
Аня входит. С ней вместе заносит перекати-поле. Идёт на звук и свет.
В комнате пусто, но телик работает.
Ком травы ездит по первому этажу.
Аня заглядывает в соседнюю комнату. Отца; спит. Табуретка рядом, на ней остатки завтрака…
Вернуться, найти взглядом пульт, выключает телик.
– Эй, кова хрена ты выключила, я слушаю.
Включить обратно.
«…мешана оказалась милиция в шшшшш»
Сонно, почти не размыкая губ: «Милиция, угу, никому нельзя верить». Или что-то вроде.
Аня хмурится, слушает ту комнату, не слушает телевизор, правда, зная, чего ожидать от обоих, поэтому как-то смутно, опять сквозь своё. Ничего ожидаемо не услышав, она отворачивается от комнаты и топчется мыслью и взглядом, не в силах придумать, что делать дальше, несколько часов до мамы, когда ничего не получится делать.
Потом топчется буквально, добирается до кухни, и тут откуда-то из посудной полки сверху что-то прыгает ей на голову, больно бухнув в темя – что-то невидимое – потом, падая, в живот – может, часы без еды и сна, может, будущее, может, дух мёртвой кошки, как бы то ни было, Аню скручивает и тащит на пол или (на выбор) прочь из кухни к себе наверх. Она выбирает это.
Там – здесь – на ходу выбирается из одной кроссовки, с другой так не получается, из одной лямки рюкзыча, и она уже на кровати, в кроссовке, одежде и сбрасывает на пол рюкзак…
Сворачивается улиткой. На первом живёт телевизор… Попытаться отогнуть край пледа и укрыться им… Отключается.
За окном солнце едет к вечеру, к чёрту, между дымными пятнами, поле как шкура пятнистого животного: клок под солнцем, клок под тучей, куда-то движется, – дышит возбуждённо, потом затихает. Шерстинки пыльные, лоснящиеся у корней и сухие на концах. Потом они сереют. Потом темнеют.
– И что, жрать никто не пойдёт?!
Мамин крик будит Аню. Вечер. Почти уже ночь. За окном неизвестные тёмные массы, воздушные, краской или космическим
