давно не было надежды на другой исход.
Он сделал шаг назад, опуская голову и отвешивая поклон. Глядя на его коленопреклоненную фигуру, Мин Сянь невольно смягчилась.
– Ты… Как твое ранение? – спросила она, держа кисть в руках и не глядя на мужчину.
– Все в порядке, Ваше Величество, спасибо за заботу, – отозвался Шан Юй. Его голос был спокоен, словно его не волновало собственное тело. Мин Сянь почувствовала одновременно и усталость, и досаду. Бросив кисть на стол, она подняла глаза.
– Тогда не смею задерживать, – холодно произнесла она.
Шан Юй поднялся и, вновь поклонившись, покинул кабинет. Порыв холодного воздуха залетел в комнату, когда за ним захлопнулась дверь. Мин Сянь поежилась – от холода ли, или от внезапного чувства одиночества, охватившего ее в темном, пустом кабинете.
Глава 6
Слухи
Отсутствие доказательств и непоколебимое положение министра Вэя при дворе, а также неоспоримая поддержка императрицы сделали свое дело – расследование быстро свернули. Убийца был заключен в камеру смертников и оставлен там гнить. Стопку бумаг с допросами и деталями дела положили на верхнюю полку – и забыли о ней. Императрица лично заявила о том, что подозрения в отношении министра Вэя беспочвенны.
Порез на шее Мин Сянь зажил, и все следы покушения исчезли. Однако некоторое недоверие к амбициям министра Вэя все-таки поселилось при дворе.
– Ваше Величество, по столице начали гулять странные слухи, – перед императрицей на коленях простерся какой-то мелкий чиновник. У него был невысокий ранг, и Мин Сянь даже не помнила его имени.
– Какие? – устало спросила императрица, опираясь локтем о стол. Перед ней громоздилась гора докладов, которые ей необходимо было прочитать.
На улице холодало все быстрее, и девушка, несмотря на зимние одежды и жаровню, ощущала, что замерзла. Она увидела, как чиновник замялся. В кабинете они были одни, но тот медлил.
– Говори!
– Про министра Вэя говорят, что его намерения очевидны так же, как замыслы Сыма Чжао…[28] – произнес чиновник, опуская голову в пол. Он мелко трясся от страха. В его обязанности входило следить за настроениями в народе, но сегодня он как никогда был не рад, что пошел служить именно в это ведомство.
– О, – равнодушно произнесла Мин Сянь, беря в руки следующий доклад. – Мы поняли. Можешь идти.
Чиновник удивленно поднял голову, но казалось, что императрица действительно не злилась.
– В-Ваше Величество, еще говорят, что… – заикаясь, выдавил он. Следующая фраза давалась ему сложнее. Дрожа всем телом, он снова уткнулся лбом в пол. – Говорят, что бывший наследный принц был обвинен несправедливо и Ваше Величество пришли к власти, узурпировав трон с помощью министра Вэя…
Мысленно он помолился предкам, чтобы позаботились о его семье, когда
Сыма Чжао когда-то в открытую узурпировал власть, будучи регентом слабовольного императора, поэтому это выражение используется, когда говорят о человеке, злодее, чьи честолюбивые намерения и амбиции очевидны каждому.
