от руки эскиз съемного покрытия принес на железнодорожные мастерские. Заказал и составил договор от имени полка, получил и установил покрытие на ВПП и стоянки. Что там делать? Один удар штампом! А юридический отдел фронта эту оплату не пропустил. Нарушение! Стяжатель! Ату его! Лишить орденов, звания и два месяца в дисциплинарной роте Западного фронта. Трибуналом получена отрицательная характеристика с места прежней службы, подписанная новым командиром полка и батальонным комиссаром Алтуфьевым. Почему он подписал, осталось загадкой для Петра, может быть потому, что его в списке Героев тоже не было? Но, сам Петр никаких представлений не писал, это было много выше его полномочий в РККФ. Так как «преступление» хозяйственное, то предварительного ареста не было. Пара допросов, в условиях выполнения основной боевой задачи. Рассмотрение проходило без него, присутствовал вышеупомянутый комиссар полка Алтуфьев. Дали возможность сдать обмундирование, ордена, оружие и личные вещи на хранение в части. И увезли в 192-ю отдельную дисциплинарную роту Западного фронта. Там командовали лейтенант Сучков и младший политрук Засядько. В роте сплошь бывшие командиры РККА: от полковника до капитана, ниже званий не было. В основном: за проявленную трусость и потерю управления войсковой частью или даже соединением. «Хозяйственником» был один Петр. Рота находилась у деревни Жучки на правом берегу реки Вазуза, в чистом поле, на танкоопасном направлении. ПТР в роте не было, обещали подвезти. Засядько в первый же день «провел душеспасительную беседу» с бывшим капитаном.
– Ты мое дело читал?
– Читал.
– Я что-нибудь украл?
– В деле так написано.
– Да и пошел ты! Винтовку дай, и маскхалат. Будем кровушку пускать будущим маршалам вермахта, ибо плох тот солдат, кто не мечтает стать маршалом.
– А стрелять-то умеешь, летун?
– Вместо соски ствол винтовки использовал, по словам матери. Не надо меня учить, как Родину любить, политрук. Пустые места на кителе видишь? У тебя это первая война, а у меня – вторая. Разницу чуешь?
– Ну пойдем, покажешь, гвардии капитан…
И стал командир полка штатным снайпером штрафной роты. Все два месяца, от Жучков до Волоколамска. Должность такая, что кровью не смыть, только посмертно, так что от звонка до звонка. На седьмой день наступления его вызвал с позиции лейтенант Сучков, который совсем не соответствовал своей фамилии. Душевный был человек и отличный командир, кстати, как и его политрук.
– Петр Васильевич! Ваш срок истек полтора часа назад. Снять с вас судимость права не имею, требуется подпись врача, а она у нас – сука известная. Извини. Вот записка, прибудете в часть – пишите, ни я, ни Захар слов не пожалеем. Спасибо.
Задерживаться в штрафной роте Петр не стал, не к чему это. Никто не оценит. Собрал манатки, сдал винтовку и прицел, боеприпасы, и с бумажками пошел в тыл, благо – недалеко. Получил подтверждение, что полк базируется на старом месте: в Кубинке. Сел
