rel="nofollow" href="#n10" type="note">10». Там должность, на которую назначили Шуру, была примерно такой же, как и в Одессе: «секретарь разведки Секретного подотдела».
В то время он свел не одно полезное знакомство с высокопоставленными сотрудниками Одесской губчека. С Семеном Западным (настоящая фамилия которого, была Кессельман, с двумя «с», а так не отличалась от фамилии Шуры), с Сергеем Барминским и Абрамом Лиманом. Позже их пути снова пересеклись на Дальнем Востоке.
Из губчека Шура ушел в конце 1922 года. Почему? Сам он ссылался на болезнь.
Из автобиографии
Заболел тифом в самой тяжелой форме, последствия, после чего, остались по сей день. Был демобилизован и направлен в Одессу.
То, что эта вполне нейтральная и понятная причина приводилась в автобиографии, было вполне логично и разумно. В официальных документах не следовало писать ничего такого, что наталкивало бы чиновников на неуместные и далеко идущие выводы. Но свою роль сыграло не только состояние здоровья. В конце концов юноша выздоровел и мог сразу вернуться в такую престижную организацию, как ЧК, однако возвращаться не стал. Принадлежность к «органам» гарантировала высокий социальный статус, материальное обеспечение, власть над людьми. Всем этим он пренебрег, по крайней мере, на время.
На принятое решение повлиял уход Кравченко из одесской губчека с переводом в Киев, где он погиб в перестрелке с петлюровцами. Его место занял Леонид Заковский, известный своей нечистоплотностью, корыстолюбием и садистическими наклонностями. Он лично участвовал в допросах, избивал и изощренно пытал арестованных.
Из дневника, 15 декабря 1922 года
К З. привели старую польку. У нее в доме атаман Батлук с кем-то встречался. Говорила, что с мужчинами и с женщинами. За это ей платили. С кем именно не знала, на время встреч ее запирали в подвале. З. ей не поверил, приказал раздеть догола и высечь. Старуха так ничего и не сказала.
Ее вытолкали на улицу, голую, в крови. Одежду швырнули следом. Она что-то причитала и пела. Наверное, сошла с ума.
По всей видимости, рокировка с Кравченко произошла вследствие интриг Заковского, хотевшего занять его должность. Таким образом, обстановка в губчека коренным образом изменилась, и оставаться там Шуре совсем не улыбалось. Даже если его самого не заставляли выбивать признания из подследственных, сама мысль, что кто-то занимается этим в соседней комнате, делала работу в губчека неприемлемой.
Вообще, по натуре он был человеком достаточно мягким и творческим. Много читал, занимался самообразованием. Подобные качества могли ему помочь стать хорошим оперативником, разведчиком (вкус к разведывательной работе он почувствовал), но не костоломом. Так что под началом Заковского он пробыл недолго и из «органов» ушел.
Нечто похожее произошло с Яковом Бельским, работавшим в той же одесской губчека и, вполне возможно, встречавшегося с Кесельманом. Свой уход
