– мимо.
Зато дверь соседней квартиры распахнулась и оттуда высунулась голова маленькой сморщенной старушки с вязанной крючком белой сеточкой на голове и двумя вялыми помпончиками над ушами. Вонища сразу усилилась.
– А, это ты, Любка, – прошамкала она, – опять к себе попасть не можешь? Звони давай ещё, небось твоя опять музыку слушает. Или спит.
– Ага. Здравствуйте, – растерянно ответила я, стараясь глубоко не дышать.
Соседская бабушка явно меня прекрасно знает и даже не удивилась, что я звоню в дверь.
С ума сойти! Что здесь происходит, а?!
Я позвонила опять.
И опять тихо.
– А я давно говорю, Любка, разбаловала ты этот выводок. Вот они на голову тебе все и сели, – заявила старушка безапелляционным тоном.
– Слушайте, вы не чувствуете, что это так воняет? – спросила я.
– Да это я суточную мочу выпариваю, – спокойно ответила старушка и пояснила: –Уринотерапией занимаюсь.
У меня глаза на лоб полезли, но заслезились от едкой вони и вернулись на место.
– Очень полезно для организма, – принялась объяснять она, – собираешь мочу сутки, но можно и полторы. Затем четыре часа всё это отстаивается, и потом нужно ещё двойное выпаривание сделать.
Мне поплохело, и я торопливо зажамкала опять на звонок.
– Да ты сильнее жми, не услышит она тебя. Сегодня в полдвенадцатого ночи с танцулек своих вернулась, – наябедничала соседка и язвительно добавила: – Мы вот в её возрасте мамке корову доить помогали, и гусей пасли, и жрать на всю семью готовили, пока мамка на поле трудодни отрабатывает. А сейчас молодёжь не такая, ленивая, всё лишь бы пиво пить…
– А она точно дома? – наобум спросила я, плохо представляя, кто это «она».
– Конечно дома! – категорично заявила бдительная соседка, тряхнув головой так, что помпончики у висков весело запрыгали. – Я всех вижу, кто, куда и когда вышел или пришёл. Мимо меня мышь не проскочит!
Из квартиры повалил ещё более едкий смрад пополам с дымом.
– У вас что-то там подгорает, – промямлила я, смаргивая слезу.
– Ох ты ж божечки мои, – всплеснула руками старушка и ломанулась в квартиру. Но дверь не закрыла.
Изнутри донеслось сдавленное оханье, что-то грохнуло, звякнуло, задребезжало.
Так как мне всё равно деваться было некуда, я продолжала стоять в ядовитых миазмах и торопливо жала, жала на безответную кнопку. Звонок отвечал обиженным трезвоном изнутри, но дверь открывать мне никто так и не спешил.
Минут через пять старушка опять высунулась из двери:
– Слышь, Любка, – сказала она мне сварливым голосом, – ты это… урину… в смысле мочу – мне сегодня пособирай. Возьми таз и туда ссы. И твои пусть тоже. А то вишь какая история, заболталась я тут с тобой. Вот моя моча и сгорела. Вся суточная порция.
Она горестно вздохнула.
– И
