особых структур с эксклюзивным правовым статусом (госкорпораций); 3) укрупнение подконтрольных государству бизнес-групп; 4) существенные вливания государственных средств в т. н. «институты развития» и мегахолдинги [Устюжанина, 2009]. Отмечается целый ряд проблем: удлинение цепочек контроля, возрастание транзакционных издержек и помех управления, ослабление контроля, отсутствие синергетического эффекта от объединения, углубление диспропорций [Устюжанина и др., 2010].
Принцип многоуровнего владения порой совмещается с перекрестным участием компаний в капитале друг друга, что делает конфигурацию прав собственности непрозрачной. Это весьма характерно для кланового капитализма («crony capitalism»), распространенного в Латинской Америке и развивающихся странах Азии [Crony capitalism, 2013]. Этот этап трудно назвать национализацией, так как в случае с госкорпорациями собственность перестает быть государственной, а становится как бы госкорпоративной. Скорее речь идет о квазинационализации, выражающейся в приватизации доходов при одновременной национализации издержек или использовании бюрократией государственных активов как своей частной собственности [Устюжанина, 2009]. Неполноценный характер национализации подтверждает тот факт, что при образовании этих структур проходила дальнейшая приватизация активов государственных предприятий. Эти предприятия, став уже акционерными обществами, передавались госкорпорациям в качестве имущественного взноса. Так, десятки ФГУПов оборонной отрасли были акционированы перед включением в ГК «Ростехнологии». С целью смены прежних доминирующих групп установления контроля над активами порой использовался «административный» ресурс, инструменты минимизации рыночной стоимости и др. (см. кейс-стади 4). Активы собирались на баланс структуры, которая становилась госкорпорацией, и передавались управляющим командам менеджеров, которые будут распоряжаться прибылью.
Вряд ли можно сказать, что российский капитализм прошел стадии по Коммонсу (торговый капитализм, предпринимательская стадия, банковский капитализм и, наконец, административный капитализм). Точнее будет охарактеризовать стадии развития криминального периферийного капитализма последних 25 лет следующим образом: спекулятивно-компрадорский, финансово-олигархический и, наконец, олигархо-бюрократический [Радыгин, Энтов, 2008; Клейнер, 2004; Делягин, 2008, с. 58–81]. Впрочем, некоторые эксперты, а также лоббисты, выступающие за создание данных структур, отстаивают рациональность консолидации активов в рамках ГК [Госкорпорация экономического будущего, 2007; Симачев, Кузык, 2009; Савицкий и др., 2011; Путин, 2012].
Однако в кризисное и посткризисное время начал осуществляться новый этап передела собственности. Не успев просуществовать и 2-х лет, госкорпорации были признаны неэффективными, бесперспективными и подлежащими приватизации либо ликвидации по достижении своих целей. Впрочем, еще в момент образования государственных корпораций инициаторами этого процесса не скрывалось,
