А Джим давно ездит на мотоцикле?
– Давно, ваша честь, – простодушно ответил Ален. – Он постоянно приезжал на нём в школу с братом!
– Так, в деле есть сведения, что старший брат Джима Георг Горький поступил пилотом-кадетом боевого робота в гильдию «Дружина Джекоба», – проговорил судья и вкрадчиво спросил Алена. – А не потому ли ты поговорил с братом лишь недавно, что Георг точно не мог там присутствовать?
Ален смешался. Судья же перешёл к другому вопросу:
– Кстати, чья была идея позвать для гражданского ареста этого мальчика ещё двух парней?
– Колина, ваша честь, – пролепетал Ален.
– Один тоже с переломом челюсти, а второму мальчик раскрошил нос, – покивал судья. – Садись, Ален.
Тот красный, как рак, уселся, а судья перевёл взгляд на клетку и молвил:
– Встань, Джеймс Горький.
Джим поднялся. Витольд спросил:
– Тебе сказали, что это гражданский арест?
– Да какой там арест! – ответил тот. – Они не полицейские, ваша честь!
– То есть ты действительно не знал, что граждане могут арестовать тебя за правонарушение? – уточнил судья.
– Не знал! – искренне ответил Джим. – Они сказали идти за ними, и один из них взял меня за руку, ваша честь!
– Но ты знал, что нарушаешь закон, пользуясь мотоциклом? – спросил судья.
– Ну, что-то такое говорили, – признался Джим. – Но я ведь умею ездить, никто не пострадал, ваша честь!
Витольд перевёл взгляд на зал и заявил:
– Здесь отец подсудимого?
Папа Пауль поднялся, и судья спросил:
– Скажите, вы знали, что Джим постоянно ездит на мотоцикле?
– Не обращал внимания, – честно сказал папа Пауль. – У меня много дел по службе, ваша честь.
– Ага, – полистал Витольд дело. – Служите инженером в техническом обеспечении «Дружины Джекоба». Садитесь.
Пауль опустился на место. Витольд же побарабанил по столу пальцами, посмотрел на Джима и рассеянно сказал:
– Ты тоже пока присядь.
Судья ещё посидел молча с выражением глубокой задумчивости и поднял лицо к залу. Он громко заговорил:
– Суд в открытом заседании рассмотрел дело номер двести двадцать один город Ликус против Джеймса Горького и пришёл к заключению. Пауль Горький действительно мог не знать, что его сыновья берут мотоцикл, претензий к нему нет. Джеймс Горький мог не понимать, что пострадавшие пытались произвести гражданский арест. Он мог не понять их намерений и испугаться. Таким образом Джеймс Горький действовал исключительно для самозащиты, претензии пострадавших откланяются. Однако Джеймс явно превысил меры необходимой самообороны. Его отец не объяснил ему простейших положений права, на семейство Горьких накладывается штраф десять тысяч кредитов в пользу города Ликус. Джеймс Горький приговаривается к году заключения в колонии для несовершеннолетних…
У
