на случай, если бы он умудрился миновать защитные чары. Как услышала битву, сразу бросилась к вам.
Ульд хмыкнул, устыдился на мгновение прошлых своих подозрений, а после простился и поспешил отмыться да сменить одежду. На границе поля оглянулся: костры горели вдалеке в сизом тумане, у них гудели уже настоящие смех да пляски. Духи наконец замолкли, забросили выть и где-то на краю сознания колдун слышал теперь лишь неразборчивый шёпот.
Спустя час люди потянулись к большому дому, где ждал праздничный пир. Мерг встретил их на крыльце. Он даже успел слегка отдохнуть за отведённое время, обработал неглубокие раны себе и псу зельями Хегги, убедился, что серьёзных повреждений Игви тварь не нанесла, а потому был теперь весел и доволен.
– Жаль, тебя не было с нами, колдун. – Староста, проходя мимо, дружелюбно хлопнул его по плечу. – Видать, зря в этот раз духи переполошились.
– Я обещал присмотреть за порядком, а не сплясать с вами, – спокойно отозвался Ульд, а перед мысленном взором встал развороченный кусок поля с землёй в крови и ошмётках чёрной шерсти да куда-то отлетевшей когтистой лапой грухи, искать которую не осталось тогда сил. – Рад, что всё обошлось, но осторожность не была лишней.
Староста добродушно махнул рукой и даже осмелился коснуться густой шерсти Игви, а после поспешил на пир. Эйдре, шедшая рядом с ним, опустила ресницы, скрывая лучики озорной хитрости. Ферр спрятал за кашлем короткий смешок. Мерг вошёл в зал последним, по привычке устроился один с краю, незаметно стащил для пса кусок мяса с общего блюда и кинул под стол.
Жрец с сэйд восседали на почётных местах в центре. Им первым поднесли по рогу с мёдом и куску зажаренного на вертеле поросёнка. Доля героя, сильнейшего и храбрейшего из присутствующих, за которую на иных пирах разворачивалась целая битва, в Модр всегда принадлежала тому, кто задобрил духов и проводил природу на зимний отдых. Песен и музыки нынче ждать не следовало – никто бы не посмел просить жреца ещё и о выступлении после проведённых ритуалов. Ульд немного побыл за столом, дабы не оскорбить хозяев, а после выскользнул на улицу, опёрся плечом на деревянный столб крыльца, вдохнул с наслаждением сырой от тумана, прохладный воздух.
За спиной скрипнула дверь и послышались тихие шаги.
– Что же ты ничего ему не сказал? – поинтересовался Ферр. – Заработал бы денег, раз обещался приглядеть за порядком.
– Завтра побеседуем, – безразлично отозвался мерг. – К чему им тревоги в праздник, когда каждый из нас по-своему старался людей от них уберечь? Жаль, ты сегодня не станешь петь, мне понравилось вчера твоё выступление. Правда померещилось, будто некоторые свои песни ты любишь сильнее прочих.
– Отчего же померещилось, ты верно заметил. Я хочу петь о мире, Ульд. О странствиях и дорогах, историях далёких городов, которых многим не увидеть до конца дней. О бескрайних просторах Ирда и его народах. Жизнь удивительна и прекрасна, мне нравится о ней рассказывать.
Колдун нахмурился, словно прислушался к чему-то, помолчал немного, а после тихо сказал:
