сожгли в сегодняшнем сражении десятки турецких судов. Говорят, что погибло до 12 тысяч моряков султана. А командующего флотом османов спасли от неминуемой казни лишь раны, полученные сегодня, – добавил грек.
– Ты неправильно осведомлен, Николопулос. Этого флотоводца, ренегата-болгарина Палда-оглу, султан лично избил золотым жезлом, отрешил от должности, а все его имущество отдал янычарам.
– Какая разница, Али?
– А я видел только, что корабли христиан пробились к горлу пролива, перегороженному стальной цепью на деревянных поплавках. Греки быстро сняли цепь, впустили галеры и снова закрыли проход. Наступившая темнота прекратила морскую схватку, – промолвил Искандер.
Бурная радость и ликование царили в Константинополе ночью 20-го, утром и днем 21 апреля. Раскрыты были винные погреба с запасами старого, дорогого, доброго вина. Некому не было отказано. Наливали столько, сколько каждый хотел или мог выпить. Воины, моряки, купцы, слуги, ремесленники, ученые мужи, прачки, священники, монахи, проститутки Царьграда смешались в ликующие толпы на улицах города. Все пили и веселились. Греческий и генуэзские корабли, уже пришвартованные, стояли у причалов залива. Прорвавшись сквозь адский огонь, ливни стрел и камней, они доставили в осажденный город двести пятьдесят воинов, много продовольствия и оружие. Все это было важно. Но главным для тысяч осажденных, измученных усталостью, бессонными ночами, полуголодных, израненных, отчаявшихся людей стало то, что они не одни. Про них помнили, им сочувствовали им, помогали.
Сфрандзи разбудил базилевса Константина до рассвета 22 апреля.
– Государь, проснись скорее, ради Бога!
– Что случилось? – устало поднимаясь, протирая глаза и садясь на ложе, спросил Драгаш.
– Автократор, скорее к стенам у залива! Османы затеяли на том берегу близ Галаты что-то необычное.
– Поспешим, вели скорее седлать, – промолвил Константин, вздевая поверх кафтана пояс с притороченным тяжелым мечом, ибо спал одетым.
Голова слегка кружилась с похмелья.
– Тьфу, враг рода человеческого, мы немало выпили вчера, Георгий!
– Торопись, государь, кони уже под седлом, – промолвил секретарь тревожным и трезвым голосом, ибо никогда не пил много.
– Да что там стряслось? – трезвея от слов и голоса Сфрандзи, вновь спросил базилевс.
– Мне пока сложно сказать. Ты должен увидеть все своими очами, автократор…
Через полчаса император и его секретарь поднялись наверх башни ворот Феодосия[36], расположенной немного севернее Галаты. Чадили потушенные факелы и костры, источая в утреннем воздухе ароматы сгоревших смол и дыма. Сотни греческих воинов из-за каменных зубцов внимательно всматривались вдаль, пытаясь понять, что творится севернее залива. Там слышались сдавленные крики, свист и хлесткие удары плеток, скрип, треск, тяжелые удары молотов и секир. Раз от разу слышались
Город Феодосия – кварталы города вне стен имп. Константина Великого, построенные при имп. Феодосии Великом в конце V века н. э. и позднее.
