(я случайно забрал пару прокламаций), звонили ночные совы, которые хотели с кем-то поговорить, были даже экзальтированные лунатики, которые, по их словам, только что после беседы один на один с Папой Римским хотели сделать горячее заявление для прессы. Отдельный разговор – землетрясения, войны, бомбардировки.
Незабываемой была ночь, когда полковник позвонил мне, чтобы сообщить новость о том, что итальянский «Торнадо», совершенно новый истребитель-бомбардировщик, был сбит через несколько часов после начала войны в Ираке. «Не повезло», – подумал я.
Война в Персидском заливе (1990–1991) стала первым конфликтом «глобальной деревни», названным так потому, что транслировался в прямом эфире по телевизорам по всему миру.
2 августа 1990 года Ирак оккупировал Кувейт, чтобы захватить чрезвычайно богатые нефтяные скважины крошечного ближневосточного государства; США, имея мандат ООН, решили вторгнуться на иракскую территорию во главе военной коалиции, в которую входила Италия. Как только началась военная операция, итальянский «Торнадо» был сбит иракцами; два пилота попали в плен. Этот эпизод доминировал в заголовках газет в течение нескольких дней. Лавину СМИ спровоцировали именно те несколько строк, переданных ночью по каналу ANSA. Вот как все происходило. Пресс-служба ВВС позвонила в агентство, чтобы сообщить новость. «Хорошо, господин полковник. Однако кто может сказать мне, что вы действительно полковник, а не псих, который хочет обмануть новостное агентство?». Дело в том, что у нас есть репортеры, которые поддерживают постоянные связи с Вооруженными силами, но в это время ребята спят. Что оставалось? Разбудить журналистов? Я отогнал эту мысль и попытался распутать ситуацию сам. «Так точно», – ответил полковник. После нескольких телефонных разговоров между мной и ВВС Италии появились официальные новости (официальные, потому что их написала АНСА) о том, что итальянский «Торнадо» был сбит, а два пилота взяты в плен.
Похвала – дело не скорое; вероятно, меня отправили в Москву (тогда еще был СССР!), потому что я хорошо поработал в те три года в качестве «ночника». Порицание же, с другой стороны, сразу же возвращается к тебе на голову, заставляя склонять шею.
Однажды в конце смены – сразу после семи утра – директор остановил меня и сказал: «Меньше прилагательных в новостях, которые мы пишем: это АНСА, а не Paese Sera». (примечание, не нуждающееся в переводе: о Paese, nda…).
Ночью произошел налет израильской авиации на палестинские лагеря в Ливане. Я писал, признаюсь, по-своему, возможно, чуть эмоционально. К семи часам утра директор уже прочитал ночной репортаж, включая очень скучный обзор прессы, который мне приходилось писать между четырьмя и пятью часами утра, потому что сразу после этого был первый выпуск новостей: последнее усилие перед окончанием смены.
Журналисты ANSA не подписывают статьи, они лишь ставят в конце новости аббревиатуру, которая имеет внутреннее значение. Корреспондент в таком случае не ищет так называемых сенсаций, иногда, правда, проскальзывает
